— Я, конечно, понимаю, что наши полы выглядят дорого и богато, а для простого психолога, — выделяет именно эти слова, — так вообще…Но, позволь спросить, ты долго еще будешь здесь отдыхать?
Господи, как стыдно! Надо что-то сказать! Жукова, соберись и ответь этому засранцу.
Поднимаюсь, а в это время из сумочки, которая перевернулась во время моего фееричного падения, вываливается все ее содержимое.
Что я там говорила, на счет хуже быть не может? Забудьте! Может. Это эпик фейл, товарищи!
— Браво! — хлопает в ладоши, пока я ползаю у него в ногах, собирая свои пожитки, — слу-ууу-шай! Случайно не ты получила в этом году титул «Неудачница года»? Очень на тебя была похожа…
— Знаешь что? — не даю ему договорить. — А не пойти бы тебе…
— Максим, какая удача, что ты пришел! — Полина Андреевна входит в холл и спасает своего сына от направления последнего в место, где всегда темно и сыро.
— Правда? — наигранно удивляется мерзавец. — Помню, последний раз радовался моему приходу Батюшка в церкви, когда под кайфом заставил его продать святой воды за пятизначную сумму! Пить хотелось страшно! — ржет этот недоумок.
Ну ни идиот?
13
Максим
Они обе смотрят на меня, как на идиота.
— Максим, — обращается ко мне мать. — Александра не может от нас уехать.
— Досадно. Помочь вызвать такси?
— Господи, Максим, а мы что, по-твоему, делаем? Уже 40 минут вызываем, — сокрушается мать. — Отвези Александру домой, пожалуйста.
— Что? Ты видела погоду? — деланно удивляюсь я, показывая за дверь.
— Так поэтому-то и такси не едет. Максим, — всплескивает руками мать.
— Нет, нет, не нужно Полина Андреевна, спасибо, я сама как-нибудь, — обходит меня эта бестия, направляясь к двери.
Пожимаю плечами и двигаюсь в сторону столовой.
— Александра, ну что вы, подождите! Такая погода… — пытается остановить ее мать. — Максим!
Оборачиваюсь и вижу около обувной тумбы валяющийся, сложенный вдвое белый листок. Поднимаю, но не успеваю его развернуть, как эта чокнутая с бешенством вырывает его у меня.
— Дайте сюда. Это мое, — рычит ненормальная и сует бумажку в карман своего пальто.
— Да пожалуйста, — усмехаюсь.
— Максим, будь мужчиной, отвези девушку домой. Имей уважение и совесть.
Я уже хотел было сострить про то, как совесть давно поимела меня, но по выражению лица матери понял, что сейчас это неуместно.
— Хорошо.
— Я никуда с вами не поеду, — она еще и выделывается.
— Вот видишь, — наставляю пальцем на эту блаженную. — Я пытался быть чертовым джентльменом.
— Хорошо. Я согласна, — вдруг обреченно сдается она и ее плечи повисают.
Да ладно?
— Ну окей. Кстати, у меня нет прав, отобрали полгода назад, а еще я пил, — делаю паузу. — Вчера, — пауза. — Но много. Едем?
— Максииим. Не пугай девушку, — это мне. — Он шутит, — а это ей.
Девчонка устало качает головой, но выходит следом за мной на улицу.
— Сразу предупреждаю, если бы не погода, я бы в жизни не села с вами в одну машину, — пристегиваясь, говорит мне эта блаженная.
— Мне тоже, знаешь ли, твоя компания не по душе.
— Вот и прекрасно.
Сидит, спину выпрямила, смотрит исключительно вперед, руки прилежно на коленях сложила, отличница, блть.
Мой Камар низкий, поэтому стараюсь ехать аккуратно, объезжая большие лужи. Дождь хлыщет по лобовому стеклу, ни черта не видно, дворники не успевают стирать плотные потоки водопада. В салоне гнетущая тишина. Девчонка смотрит перед собой, иногда в боковое окно, перебирает в руках ручку от сумки. Нервничает?
— Ты очень громко думаешь, — прерываю наше затянувшееся молчание. — Говори уже.
— Что? Вы о чем? — поворачивается ко мне и делает удивленное лицо.
Даа, уважаемая, актриса из тебя никудышняя. Да и психолог, мне кажется, тоже.
— Ну я же вижу, что ты хочешь что-то сказать.
— Интересно, — приподнимает брови она и разворачивается всем корпусом ко мне. — Из каких соображений вы сделали такой вывод? Мне, как психологу, будет полезна данная информация.
— Нуу…во-первых, перестань мне «выкать». Кстати, тем более ТЫ меня старше, — подмигиваю ей я, делая акцент на «ты».
Хмыкает и отворачивается к окну, потом резко разворачивается обратно.
— Что? Откуда вы..
— Во-вторых, — не обращаю на нее внимания и продолжаю, — ты так рьяно мучаешь ручки сумки, что я даже переживаю за них, — она опускает глаза на свою сумку, а потом резко разжимает руки. — В- третьих, ты прикусываешь нижнюю губу, — касается пальцами губ и тут же одергивает их. — Отсюда вывод: ты нервничаешь, тебя что-то мучает, ты хочешь спросить, но твоя гордость не позволяет первой заговорить со мной. Я прав? — улыбаясь смотрю на нее.