Мне было, наконец, спокойно. Нормально. И – тепло!
Мы сидели за узким столиком в крохотной полуподвальной забегаловке (я и не знала, что тут есть подобная) и пили чай. Такой «советский» варёный чай – но он был прекрасен. Это тёмное горько-приторное варево разогревало кровь сильнее крепкого алкоголя, пьянило – быстрее шампанского на голодный желудок.
Он продолжал держать мою руку в своей, а я не хотела её освобождать. Казалось, мы знаем друг друга всю жизнь – и этого недостаточно, потому что хочется провести вместе взахлёб ещё, и ещё, и ещё одну. Мы чувствовали это, просто безошибочно знали. Мы разговаривали всю эту бесконечную ночь. И молчали. И снова разговаривали. Когда наступило утро, и нас вытурили из странного заведения, давшего ночной приют, он поцеловал меня. Я уже знала, как все будет – поцелуй ничего не изменил, он просто подтвердил, запечатал то, что какой-то моей сущностной части стало понятно почти сразу – когда его одежда коснулась моих плеч.
Сердце сладко ныло весь долгий учебный день. Вечером он должен был ждать меня у Литейного моста. Я прибежала на встречу с небольшим опозданием, как и положено приличной девушке. Но его не было. Я прождала не один час, с каждой минутой чувствуя, как по капле вытекает надежда, а сердце каменеет. Не знаю, сколько времени на самом деле я провела, нарезая круги вокруг проклятого места, но, когда очнулась и собралась уходить, на город уже опустились белёсые июньские сумерки. Я в последний раз взглянула на мост и на реку и уже было направилась прочь, когда меня окликнули. Мужчина и женщина неопределенного возраста, приятные, даже красивые, но их черты словно ускользали из памяти, стоило отвести взгляд.
«Тебе нужно выбрать, – мужчина не озаботился лишними предисловиями, словно мы продолжали начатый разговор, а не увидели друг друга впервые минуту назад, – Выбрать: один год сейчас или – годы через 20 лет».
Я помотала головой, силясь стряхнуть это дурацкое наваждение и вернуть хоть каплю осмысленности: «Кто вы такие, что вам нужно?!»
На самом деле я всё поняла, не знаю как. Похоже, в последние пару суток моя сознательная часть вообще не у руля. Но им это знать не обязательно. С вызовом глядя на странную парочку, я ожидала внятного ответа. Мужик снова открыл рот, но спутница остановила его, мягко похлопав по руке:
«Алиса, послушай. Ты уловила верно: вы можете провести вместе чудесный год – и после расстаться навсегда. Или расстаться сейчас – на 22 года, но потом сможете быть вместе, сколько пожелаете. Надо выбрать».
Я уже не обращала внимания на абсолютную бредовость ситуации. Не думала, с какой стати верю этим двоим. Я лихорадочно считала: 22 года. Мне будет 40, даже больше. В 19 лет «сорокет» кажется глубокой старостью. Но иначе – один год, только год! Что же делать?
«Почему выбирать должна именно я?!»
«Он тоже выбирает», – мне не оставили лазейки.
«А если наши выборы не совпадут?»
«Тогда вы просто забудете друг о друге. Навсегда».
Ледяная игла вонзилась в солнечное сплетение и мгновенно пустила метастазы, сковавшие льдом грудь и живот. «Если я выберу встречу через 20 лет – мы будем счастливы?» – мне отчаянно нужны были хоть какие-то гарантии, любая опора, чтобы не упасть и не заледенеть прямо здесь, на сером граните, окаймляющем свинцовые невские волны.
«Это будет зависеть от вас самих. Вы встретитесь и получите шанс на счастье. Воспользоваться или нет – ваш выбор».
Снова, снова долбаный выбор! Проклятье! Может выбрать год?
Проходивший мимо ребёнок выронил веточку сирени из пышного букета. Она была уже подвядшей и сиротливо смотрелась на каменных плитах. Один год – это до следующего цветения сирени, и больше никогда. Никогда!
«Я выбираю встречу через 20 лет!»
«Принято!» – я почувствовала неуловимое твёрдое прикосновение ко лбу и очнулась на лавке Марсова поля.
Маша обмахивала меня тетрадкой:
«Уф, я уж испугалась! Ты на пару минут отключилась ни с того, ни с сего! Всё нормально?»
Конечно, всё замечательно. А что могло случиться? Я подхватила подругу под руку: «Как у вас с Арни? Он тебя не обижал?» Весело щебеча, мы двинулись к метро.
***
Я очарована и влюблена. Мой прекрасный возлюбленный зачем-то ведёт меня в гости к своему другу. Я бы лучше провела этот вечер с ним, но не спорю, спорить нельзя – станет очень холодно. И я послушно плетусь в нежеланные гости, не забывая сиять очаровательной улыбкой.