- Это всем известно, но когда Сондре исполнится восемнадцать, им придется принять ее решение.
И тут Гилберт понял. Решил, что понял.
- Ты передумал и хочешь с ней расстаться?
Ну, давай. Давай!
- Да.
- Но почему? Она действительно любит тебя, конечно, в ее понимании, но любит!
- А ты не допускаешь мысль, что мне надоело быть 'пудельком'?
- Допускаю. В свое время она хотела сделать таким пудельком меня.
- И?
- И с тех пор она меня ненавидит. Опять-таки, в ее понимании. На самом деле и ее любовь, и ее ненависть - игра. Игра в любовь, игра в ненависть. Игра в куклы. Дети играют в куклы. Дети ломают куклы.
Мне показалось или в голосе Гилберта появилась горечь? Он продолжает.
- А когда появился ты, так на меня похожий, возродилась мечта о Гилберте-пудельке. Да! Ты не знаешь, но изначально она задумала игру, игру, чтобы больнее ударить меня.
Я молча угрюмо усмехнулся в ответ. Игра... Перед глазами встал темный дом и в окне одинокая тусклая лампа. Игра... Дети ломают куклы...
- Но девочка заигралась, Клайд. И получила сполна, любовь, чувства, яркие эмоции, романтику. И теперь она получит боль. Наверное, первую настоящую боль в ее беззаботной пустой жизни.
Гилберт заговорил горячо и тяжело, как будто вынося приговор.
- Что же, это будет справедливо.
А у меня перед глазами так и стоит окно и в нем силуэт Роберты. Она сидит одинокая, брошенная на позор, отчаявшаяся. Уже приговоренная к смерти... По щеке ее стекает слеза. Она ждет. Ждет. Да, Сондра ни в чем не виновата, но это будет справедливо. Знал бы Гил, насколько он сейчас прав...
- Да, Гилберт, это будет справедливо.
- Хватит ли у тебя духу, Клайд? Она возненавидит тебя. Она будет ненавидеть нас обоих.
- Мы справимся.
И я протягиваю ему руку. Он несколько мгновений неподвижно смотрит на неё. Руку не убираю, держу твердо, глядя в глаза. Ответный взгляд остается ледяным, но он протягивает руку таким же твердым жестом.
- Не друзья. Запомни это.
- Запомню.
- Иди сейчас домой, завтра начинаем перестройку твоего отделения.
- Гилберт...
- Да?
- Я не приду на обед в эти выходные, не затруднит дипломатично передать дяде?
Он несколько мгновений смотрит мне в лицо, раздумывая. Коротко кивает, резко разворачивается и уходит, через минуту мимо меня пронесся синий автомобиль, успел заметить мертвую хватку пальцев на руле и сжатые губы. Глаза как будто смотрят в прорезь прицела.
Тишина в комнате. Роберта держит чашку двумя руками и задумчиво смотрит на меня.
- Он страшный человек, Клайд. Я боюсь.
- Он несчастный человек, милая. Он испытывает боль. Он знает, что такое страдать.
- Все равно... Страшно...
- Иди ко мне...
Берта нерешительно оглядывается, медленно ставит чашку на стол. Вижу ее смятение, посерьезневшее лицо.
- Устала ты на стуле сидеть, давай ляжешь, а я посижу рядом.
С явным облегчением она вздохнула и улыбнулась, начала собирать чашки и тарелки. Встал и попытался ей помочь.
- Нет, я сама, сиди.
Смотрю, как она хлопочет и еще раз вспоминаю разговор с Гилбертом. Его глаза, горящие ледяным пламенем. Он ненавидит. Кого? Почему?
Тихо прикрылась дверь, та самая, Берта все еще немного стесняется туда заходить при мне. Отхожу к окну и смотрю на темную тускло освещенную улицу. Всего пару дней назад я влез сюда такой же ночью и с того момента прожита целая жизнь.
- Клайд, постой так еще минутку, пожалуйста.
Свет гаснет и слышу, как Берта юркнула в кровать.
- Иди сюда, - громко шепчет из-под одеяла, - садись рядом.
И ее теплая уютная ладонь находит мою руку, ласково глажу волосы, провожу кончиками пальцев по гладкой прохладной после умывания щеке. Берта замирает, остановив меня, ее пальцы накрыли мои...
- Рассказывай дальше, милый.
Глава 15
Глаза Роберты таинственно поблескивают в полумраке комнаты, на улице послышался шум проезжающего автомобиля, по стенам пронеслись отблески фар. Мы оба невольно проследили за их неуловимым движением. И посмотрели друг на друга. Ее пальцы легонько сжали мои, побуждая говорить.
- Рассказывай, что было дальше, Клайд, ты так быстро вернулся в цех и сразу исчез.
- Прости, что так получилось, слишком много всего сразу началось.
Берта ласково погладила мою руку, задержавшись на плече, я замер вместе с ней. Мгновение... И она снова вложила свою ладонь в мою, тихонько вздохнув.
- Ты исчез на весь день, ничего мне не сказав, - укоризненно шепнула из темноты.
Я улыбнулся, услышав этот тон. Вот ведь собственница... Со всей нашей невероятной историей - уже чувствую, как она понемногу осваивается и начинает брать меня в свои маленькие, но сильные руки. То, о чем она всегда мечтала - ее мужчина, ее муж. То, чего так панически боялся Клайди... Для неё вновь все становится ясно и понятно, хотя бы в основном - она принадлежит мне, а я - ей. Разбитый вдребезги мир начинает строиться заново...