Александр Сапегин
Выбор
Резкие порывы ветра поднимали на южной дороге редкие пыльные султанчики и нёсли их в сторону громады храма Многоликой. Ветер рвал и метал, но приближаясь к прихрамовым постройкам, резко стихал, прекращая шалить руками-вихрями. Оставшись без поддержки воздушных струй, пыльные султаны бессильно опадали, растекаясь по земле песком и мелким мусором.
Храм, расположенный на высоком холме, казалось, взмывал в небо, разрывая высь куполами и шпилями, с высоты которых открывалась потрясающая картина на южную степь, постепенно переходящую в острые, белоснежные пики гор на западе. Если развернуться к югу спиной и вглядеться в сторону полуночи, то можно было рассмотреть тёмный частокол бескрайнего леса, рвущего макушками горизонт. Восток приветствовал храм по утрам. Стоило светилу приподнять своё грузное тело над горизонтом, как на высокие купола прыгали солнечные зайчики, отразившиеся от глади восточных озёр.
Сегодня привычная картина бескрайних просторов дополнялась фигурами тысяч разумных существ, идущих со всех сторон к циклопической постройке. С юга шли и ехали на лохматых лошадках и зубастых варгах дети степей — орки. С севера приближались кавалькады всадников на высоких тонконогих конях. Листовидные уши и миндалевидный разрез глаз выдавал в наездниках гордых и надменных эльфов. С востока и запада дороги заполонили люди. Изредка среди западных прихожан возвышались хвостатые фигуры могучих горцев. Великая Мать и матриархи хвостатого народа прислали своих жриц и воительниц. Немудрено, сегодня первая большая служба за пять лет и право обращения к Многоликой получил не какой-нибудь владыка, царь, хан или посвящённый жрец, а простой миур.
Всё верно — это был самец-кошколюд, что само по себе приравнивалось к чуду.
Чем ближе путники приближались к обители богини, тем громче становились песнопения, звуки которых наполняли воздух, землю и солнечные лучи. Многие шли не на службу, они хотели своими глазами увидеть удостоившегося великой чести встать у ног богини. Даже драконы не смогли сдержать любопытства. Разбивая крыльями мелкие облака, к храму на перекрестке дорог летели несколько Владык неба.
Последние звонкие отголоски песнопений разбились на множество дробящихся и перекликающихся эхо и истаяли в выси, как таят дымы костров в безбрежном небе.
Арраш, напоминая своей неподвижностью статую, стоял у алтаря и ждал… Отзвучали гимны, насладив Многоликую перезвоном голосов, воскурен жертвенный очаг, сейчас должны войти жрецы и посвящённые воины.
Долгое ожидание окончилось. Солнце поднялось в зенит и ворвалось внутрь через окна в куполе. Специальные зеркала переориентировали лучи, направив их на каменное изваяние, возле которого высокий кошколюд смотрелся карликом. В неподвижном воздухе заискрились облитые светом пылинки, короткая шёрстка Арраша окуталась призрачными огнями. По дну круглого бассейна с водой, расположенного у ног богини, пробежались яркие блики. Свет оттолкнулся от воды и сетчатым узором расчертил своды. За дальними колоннами появились жрецы. Слуги богини ступали так тихо, что чуткий слух миура совершенно не улавливал звука шагов. Напоминая привидений, в затемнённых нишах появились воины. Арраш скосил глаза. В нишах стояли люди, эльфы, орки. и миуры. Следовало ожидать: матриархи кланов не могли пропустить и проигнорировать службу в его честь, хотя для них он всё ещё не достоин пурпура «равного». Владычицы кланов не склонны отдавать власть в руки ройхе-самца.
Арраш до зубовного хруста сжал челюсти, на кончике носа дёрнулись вибриссы, но длинный хвост, по которому можно было определить настроение, остался неподвижным. Издали могучий миур был невозмутим. «Дорога духа» закалила его и научила скрывать эмоции, что казалось совершенно невероятным для ройхе — самца, родившегося с сумкой для котят на животе и должного стать нянькой для подрастающего поколения. «Наседки» — так люди и эльфы, за глаза, называли ройхе. «Тени» — пренебрежительно откликались о сумоносных самки.
Матриархов можно было понять, он первый из народа, вставший у алтаря за последние пятьдесят лет. Великая честь, о которой мечтают многие достойные, досталась «няньке». Честь, граничащая с позором… Ничего, переживут.
Ради этого дня он сделал невозможное — перевернул вековые устои, нагло поправ нерушимые столпы общества, одним фактом становления во главе отряда воинов. Вся его осознанная жизнь была посвящена одной цели — доказать, что он достоин! Достоин стать в один ряд с великими воительницами, а не прозябать в яслях, утирая носы слепым котятам. Нереальная задача для слабой «тени», уродившейся с отличными от других самцов мозгами.