Засветившийся под рукой «вещий» камень из малого храма Многоликой, был сюрпризом не только для Арраша, но и для всех окружающих. Воины, пошедшие с ним, были обескуражены — это самое слабое из описаний того, что творилось в тот момент в храме. Жрецы забегали вокруг, будто их в зад шершни ужалили! Пять лет ни один камень не отзывался на прикосновения молящихся. Пять лет Богиня не дарила милость обращения словом и тут свершилось! Какая радостная весть!
Прошёл месяц и вот Он стоит перед образом всемогущей Богини, всматриваясь в зеркала, вставленные в разрез глаз статуи. Странное чувство возникает в душе, когда смотришь на богиню, а видишь в её глазах себя…
Зачем он пришёл? «Чтобы вопрошать Многоликую», отвечали жрецы. «Чтобы получить власть», — благоговейно смотрели на него вожди некоторых племён, готовых встать под знамёна избранника неба и сделать их штандартами вождя. «Чтобы…», «чтобы..», «чтобы…», много ответов и ни одного правильного — это не его путь.
Арраш поднял взор и увидел в отражении глаз многоликой Риссу — миуру, пришедшую в его отряд три месяца назад. Воительница одиноко стояла в самом дальнем углу зала и потерянно оглядывалась вокруг. Тяжело бухнуло сердце…
— Спасибо, — одними губами прошептал миур. Жрецы непонимающе обернулись к нему. Богиня ещё не ответила на молитвы, за что этот разумный благодарит? — Кажется я нашёл… Столько лет искать ответ…
На глазах сотен набившихся в храм разумных, вопрошающий обогнул бассейн, встал на колени и коснулся лбом ступней богини. Неземной свет залил помещение, но не замечая ничего вокруг, миур протянул руку и что-то начертил на воде. Жрецы изумлённо ахнули, удивлённые до глубины души прихожане, повторили возглас слуг Многоликой. Люди, эльфы, орки и миуры молча расступались перед идущим на выход Аррашем.
— Будешь моей женой? — спросил он, остановившись рядом с Риссой. Глаза выбранной женщины и спутницы на всю оставшуюся жизнь, сказали ему больше, чем могли озвучить слова. Чувствуя небывалое умиротворение, Арраш упал на колени и, как до этого он касался ног богини, коснулся лбом ступней своей избранницы. Под звенящую тишину, взяв за руку Риссу, он покинул обитель неба.
— Неимоверно! Я…, - верховный жрец осёкся и упал ниц, за ним последовали все собравшиеся в храме. — Великая!
Зеркальные глаза статуи обрели глубину, превратившись в бездонные колодцы, сквозь бездушный камень проступили черты живого существа. Каменная женщина незаметно обрела живую плоть.
Грустно улыбаясь, Многоликая склонилась над бассейном:
— SI VIS PACEM, PARA BELLUM[1], - обронила она на неизвестном языке. Осторожно ступая между павшими ниц разумными, богиня прошла к выходу, смотря вслед двум фигурам, идущим к горам. — BEATI POSSIDENTES[2].
Ярко полыхнул свет, божество покинуло мир, каменная статуя вернулась на место. Верховный жрец, пребывая в шоке от схождения Богини в мир смертных, чего не случалось три тысячи лет, подошёл к бассейну и уставился на его дно.
На чёрной плоскости появилась серебряная руна.
— Мир, дом, счастье, — прочитал жрец значение начертанного, — Миур это просил?
— Мир, дом, счастье, — прошептала древняя магичка, отвернувшись от темного омута.
— Что скажешь, Рурга? — спросил кошколюдку человек: крепкий старик, опирающийся на тяжёлый дубовый посох.
— Жди сына, Отшельник. Он обрёл счастье, в душе его мир, и, думаю, отчий дом ждёт его. Арраш избрал путь и Многоликая обратила на него взор, но…
— Что тебя тревожит?
— Ему придётся сражаться за свой выбор. Его… их заставят сражаться… Сражаться за мир, дом, счастье…