А на этот вопрос ответ ей почему-то был очевиден. Она знала, что не только чувство вины и не только врачебный долг заставили его приложить столько сил, чтобы помочь ей. И не только признание о ребенке. Будь это даже совершенно чужой ребенок, Павел бы поступил так же. Потому что… потому что их связало нечто большее, чем работа, взаимная симпатия и страсть, и даже большее, чем трагедия в прошлом. А значит разве есть у нее право его не прощать? И разве может она не простить, чувствуя такую любовь к нему?
Она настолько погрузилась в свои мысли, что не сразу заметила, как дверь в палату приоткрылась, впуская мужчину в белом халате. Он подошел к кровати, осторожно опускаясь на самые край.
— Как ты, милая?
Лиза перевела на него глаза и нахмурилась, замечая, что за эту ночь он постарел на несколько лет. Глаза покраснели от бессонницы, на лице пролегли бороздки морщин. Бледный и безумно уставший.
Увидев, как изменилось ее лицо, он тоже нахмурился и взволнованно спросил:
— Что-то болит? Где?
Лиза мотнула головой, выдавливая улыбку.
— Нет, ничего не болит. Просто мне не нравится, как ты выглядишь.
— Ну прости, — он виновато развел руками. — Пугаю тебя своим потасканным видом. Явился… таким…
Она протянула руку, дотрагиваясь до его губ и заставляя замолчать.
— Ерунду не говори. Ты даже сейчас самый красивый мужчина из всех, кого мне приходилось встречать. Только такой уставший, что на это больно смотреть.
Павел склонился к ней, осторожно прижимаясь щекой к щеке, а затем уткнулся лицом в ее волосы.
— Мне уйти? Не хочу, чтоб тебе было больно.
— Надо было бы тебя прогнать, — отозвалась она, поднимая руки и поглаживая его плечи. — Чтобы ты отдохнул хоть немного, пока есть время. Но я такая жуткая эгоистка и не хочу, чтобы ты уходил.
Его дыхание участилось.
— Ты мне нужен. Вернее, нам…
— Вам… — срывающимся голосом повторил Павел. — Это звучит так красиво…
Лиза улыбнулась.
— А мне так странно чувствовать себя в роли пациентки в собственном отделении. Беременной пациентки. Расскажи мне обо всем, — попросила она, — потому что мои собственные ощущения не дают полной картины.
— У тебя сотрясение и несколько ушибов. Переломов нет.
— А кровотечение? Угроза все-таки была?
— Тебе повезло, если можно так сказать, — даже сейчас, когда он думал о том, что случилось, у него все переворачивалось внутри. Если бы удар пришелся чуть правее, не помогло бы никакое его мастерство. — Ребенок не пострадал. Тонус удалось снизить.
— Но ты все равно сделал ушивание, — Лиза дотронулась до его руки. — Все серьезно, да? Я по-прежнему рискую потерять малыша?
Павел переплел свои пальцы с ее и проговорил, серьезно глядя в глаза женщины:
— Ты его не потеряешь. Сейчас угрозы нет. Ушивание — для надежности, чтобы ты наверняка выходила большую часть срока. Точнее, вылежала, — он слабо улыбнулся. — Несколько недель придется соблюдать постельный режим. Ну, ты это и сама знаешь.
— Я согласна.
— Точно? Полностью постельный режим, Лиза. Я лично прослежу, чтобы ты не вставала даже в туалет.
— Можешь проследить. Но только в этом нет необходимости. Я не собираюсь ничего нарушать. Очень хочу этого ребенка.
— А меня хочешь?
Полушутливый вопрос зацепил ее до глубины души.
— И тебя… очень хочу.
— Если бы не авария, ты бы не рассказала мне о том, что беременна? — спросил мужчина.
Лиза на мгновенье опустила глаза, ощущая укор совести, и покачала головой.
— Я не хотела, чтобы ты знал. Чтобы это тоже стало своего рода расплатой…
Павел с горечью кивнул.
— Я платил за тот вечер каждую секунду своей жизни… И если бы только мог…
— Я знаю! — Лиза порывисто обняла его. — Знаю… Я поняла это, когда увидела твои глаза, тогда, при нашем последнем разговоре. Просто не захотела поверить сразу.
— А теперь веришь?
— Теперь… — она потерлась щекой о его щеку. — Я люблю тебя.
— Ты что-то сказала? — Павел чуть приподнялся, всматриваясь в ее лицо. — Я не расслышал.
— Так уж и не расслышал? — она не смогла скрыть улыбки.
— Может быть, повторишь?
От нахлынувших чувств защипало в глазах, когда Лиза снова произнесла:
— Я. Тебя. Люблю.
Соболев склонился к ней, прижимаясь губами к губам, а потом покрывая поцелуями лицо. С нежностью убрал упавшую на лоб прядь волос.