- Чокнутая... - Степан снова появился перед ней. - Ещё по морде хочешь?
- Нет... Не хочу, - Анна замотала головой, задушила в себе смех. - Я развестись хочу.
- Да кому ты нужна, дура? - он светло улыбнулся, став похожим на себя прежнего. - Ни квартиры, ни работы - ничего. И алиментов не дам, так и знай.
- Но это моя квартира!
- Ты ж её на меня переписала, забыла?
- Забыла... - кивнула она и спросила: - Алименты? У нас есть дети?
Степка, нахмурясь, посмотрел на нее. Совсем с катушек съехала, что ли?
- Есть.
В коридоре щелкнула замком дверь. Что-то жуя, в кухню ввалился высокий грузный парень. Анна заметила, как он похож на её отца - такие же глаза, те же жесты, даже поза - отцовская.
- Привет. Чё вы тут? - он зашарил по кастрюлям, громыхая крышками.
- Да мать твоя бесится... Совсем чокнулась, дура.
- А... Так это ж... у нее климакс. Она ж старая.
Анна ощущала себя раздвоившейся: одна половина - холодная, бесчувственная - стояла сейчас на кухне, слушая, как её унижают самые родные, а вторая - напуганная - умоляла вернуть всё как было. Она все поняла! Она не хочет этого!
Во всем виновата книга. Если бы не она, то с ней не произошло бы ничего этого - никакого мужа, детей, новой жизни. Все бы шло своим чередом - знакомое, скучное и невыразимо прекрасное.
Анна бросилась к шкафу, не обращая внимания на взгляды, зашарила руками, смахивая пыль вниз, на посуду. Пусто. Где же она? Где?
- Где она?
- Кто?
- Книга. Разноцветная такая, яркая... - Анна беспомощно озирнулась, пытаясь объяснить двум чужакам, что ей нужно. - Выбор и судьба.
- Я не брал, я книжки не читаю, - ответил сын.
- Я тоже.
Её затопило отчаяние, накрыло с головой лавиной ужаса. А что, если это - навсегда? И теперь она будет жить в уже не своём доме с не своей семьёй, потеряв себя где-то далеко.
Нет, только не плакать! Она найдёт чертову книгу! Обыщет весь дом, перероет все с верху до низу, но найдёт. А если нет?
- О, шестой час... Вась, ты за малой пойдешь?
- Не, я не могу. - Сын соорудил бутерброд из заветрившейся колбасы и смачно чавкал им. - Я гулять ща.
- Анька, собирайся в садик... Толку от тебя... Сам сварганю яишню.
Анна надела пальто - сапоги все ещё оставались на ней, застегнула пуговицы деревянными пальцами и вышла прочь. Подальше отсюда.
Может, позвонить маме? Сказать, что ещё днем она была одинокой и бездетной, а сейчас у нее семья, но ей это не нужно, она хочет все вернуть. И что же она ответит?
Фонарный свет растекался по снегу оранжевыми кругами, теплыми на вид, а за ними прохожих поджидал черно-фиолетовый мороз.
Анна не смотрела по сторонам и потому врезалась в чью-то спину. Сапог - надо набить резинку - скользнул по льду и она упала.
- Боже ж мой... Что ж это я... Простите! Я не хотела!
Пухлая тетушка снова тянула Анну вверх, предлагая помощь. Рядом, лоснясь кожаным боком, лежала сумка.
- Ох, я не хотела... Шла, болтала - раззява! - и налетела на тебя...
- Верните меня назад! - Анна вцепилась в полные плечи, затрясла их. - Я не хочу другой жизни, не хочу!
- Бедняжка, да ты же ударилась головой! На вот, приложи холодненького. - Ко лбу прижали ком снега.
- Пожалуйста... Пожалуйста! - Анна сжала пальцы так, что они побелели, впились в плечи.
- Да твоя это жизнь, твоя... А я ей ещё книжку дать хотела, думала, пусть девочка почитает... Отпусти, мне идти надо.
Тетушка, то и дело оглядываясь и бормоча, засеменила прочь, а Анна, душа в себе надежду, подобрала сумку и бросилась бежать назад, к дому.
Перед дверью она замерла. Вдохнула глубоко - в голове зашумело - и открыла. Темно.
- Ау? Есть кто-нибудь?
Она обошла все комнаты - никого. Нигде нет ни следа Степки или её детей.
- Алло, ма?.. Нет, все нормально, правда... Ага... Можно я завтра приду?.. Спасибо!