Я чувствовала, что не смогу полюбить его по-настоящему, а просто заняться сексом с Бова мне не хотелось. Поэтому я ушла. Бова оказался настоящим джентльменом и ничего мне не сказал, хотя я понимала, что сделала ему больно. После он предпринял ещё несколько попыток ухаживания за мной, но я была непоколебима. Тогда Бова сдался, и мы продолжали работать вместе и общаться, как просто хорошие знакомые.
С Колином было совсем по-другому. Когда я увидела его впервые, он не сильно впечатлил меня своей внешностью. Но что-то такое было в его взгляде, тогда ещё чужом и незнакомом, и его улыбке и манерах, что-то особенное, от чего у меня по телу пробежала лёгкая волна сексуального возбуждения. Если бы он предложил мне переспать в первый же вечер, я спрятала бы личную карточку в сейф. Но не потому, что мне этого бы не хотелось. Очень даже бы хотелось. Но мне нужны были отношения, а не просто секс.
Мысли опять вернулись в святая святых, а впереди был целый рабочий день. Я взяла себя в руки и с головой окунулась в работу. Должно быть, в этот день всё должно было идти вверх дном. Я так закрутилась, что просто падала с ног, а желудок до неприличия настойчиво требовал хоть какой-нибудь съедобной пищи.
Как же я мучаю тебя, родной. С таким отношением ты уже давно должен был наградить меня как минимум язвой.
Я решила вырвать у себя немного времени на удовлетворение нужд желудка, и забежала в соседнее кафе. С некоторых пор в любом обычном кафе можно было заказать все что угодно, вплоть до жареной мартышки. Правда, я не уверена, что последняя будет из натурального мяса.
К моей величайшей досаде все столики были заняты. Видно, этот день был днем массового совпадения желаний. Мне вдруг так захотелось есть, что я готова была расплакаться. Бежать искать другое кафе не было ни времени, ни желания, поэтому я решила заказать обед с собой. Пробираясь к столику заказов, я наткнулась на Марию. Оказывается, она тоже решила пообедать, а я и не заметила, как она ушла.
Признаться, я сама от себя не ожидала, но у меня вдруг возникла жгучая потребность пообщаться с Марией. Как когда-то давно, когда мы были ещё близки. И слова сами сорвались с губ.
- О, Мария, рада тебя видеть. Не возражаешь, если я пообедаю вместе с тобой.
- Нисколько, - кивнула Мария. - Присаживайся, пожалуйста. Всё равно свободных столиков нет.
Мне стало немного стыдно. Мария отлично всё понимала, но старалась держаться непринуждённо. Я заказала большой картофельный салат и тушёное филе минтая. Пока Коллин далеко, я решила питаться менее калорийно. Бесподобное серебристое платье задело меня за живое. Всё-таки у меня слишком большая грудь.
За обедом мы вежливо болтали ни о чём: о рыбках, клиентах, платьях. Разговор плавно коснулся вчерашнего отлёта Коллина. В глазах Марии отражалось искреннее сочувствие, и в душе я была ей за это благодарна. Но мне не хотелось снова бередить эту рану, потому как я полдня настраивалась на то, чтобы отложить это на вечер. Поэтому я резко сменила тему.
- Угадай, кто вчера заявился оказать мне моральную поддержку?
- Димарис?
- Нет, Виктор.
Глаза Марии внезапно затуманились, будто кто-то завесил их прозрачным тюлем. Похоже, я выбрала не совсем удачную тему.
- И как он поживает?
Маленький бесёнок внутри меня вновь высунул свои рожки. На языке, независимо от моего желания, заплясала, завертелась дюжина совершенно ненужных слов. Почему у меня иногда такая маниакальная потребность говорить людям правду?
- По правде говоря, он не совсем в порядке.
- Он болен? Неприятности на работе?
- С этим вроде всё нормально. Хотя не мешает напомнить ему о том, что раз в полгода ему необходимо показывать свой нос в кабинете врача. Мне кажется, что у него проблемы психологического характера.
- Они у него были всегда, - грустно сказала Мария. - Гибель родителей никогда не проходит бесследно.
- Может, поэтому он подсознательно отталкивает от себя всех, кто способен вызвать у него сильные чувства?
- Скорее тех, кто может на них ответить.
- Я не думаю, что это доставляет ему удовольствие. Это просто какой-то нездоровый мазохизм.
- Он сейчас один.
- Он всегда один. Женщины проходят у него сквозь пальцы как песок. Только в огромных количествах.
Мне не надо было говорить этих слов. Едва речь зашла о других женщинах, Мария вдруг зрительно словно сжалась в комочек и побледнела. Голова её завертелась по сторонам, в поисках повода поскорее сбежать от меня. Или от самой себя. Наш обед закончился, и у обеих было довольно паршивое настроение.