Руперт Мэйхью продолжал оценивающе рассматривать ее. Его глаза впивались в красивые, чуть выпуклые губы, красноречиво говорившие о чувственной натуре их обладательницы. Скользнув равнодушно по прямому носику, он стал вглядываться в огромные глаза Ребекки, опушенные длинными темными ресницами, пытаясь проникнуть в их бездонные глубины. Наконец медленно перевел взгляд на густые темно-русые волосы, волнами струившиеся по плечам, подчеркивая строгость дорожного платья.
Руперт недоумевал, как эта хрупкая молодая женщина отважилась держать в маленькой деревушке графства Суссекс женский пансион. Он не раз бывал на фешенебельных курортах, но не мог припомнить ни одну девушку с подобными, классическими чертами лица. На его вкус Ребекка была слишком худа, но он знавал и не таких худышек, имевших богатых покровителей, окружавших их роскошью, о которой самостоятельно зарабатывавшие на жизнь молодые женщины не могли и мечтать.
Сейчас он жалел, что не поехал взглянуть на ее заведение, представив, что увидит старую деву и синий чулок в этом лесу, под Грэйвли. И вдруг у него участился пульс, и даже пересохло во рту. Да она же проживает в поместье землевладельца Рэмсдена, уж этот ее не пропустил!
«Хитрый старина Рэм» не упускал возможности использовать свое право господина. Последнюю работницу, которую он обрюхатил, удалили из усадебного дома, пристроив в качестве второй жены одного вдовца. Закадычные друзья Руперта отпускали по этому случаю скабрезные шуточки, в особенности, когда дошли слухи, что «новобрачная» потихоньку вернулась в усадебный дом, оставив мужу двух сыновей, как две капли воды похожих на владельца поместья.
– Мне двадцать пять лет, мистер Мэйхью, как я сообщала вам в своем письме, – холодно отрезала Ребекка, сдержав негодование. – Я уверена, что дело свое знаю хорошо, с чем вы, помнится, согласились.
– Дорогая мисс Нэш! Не сердитесь на меня, прошу вас, – всплеснул он худыми руками. – У вас прекрасные рекомендации. Я связался с мистером Фриманом, по вашей просьбе, и он рассказал мне об успехах его дочери после вашего пансиона. Теперь она рассчитывает выйти замуж, по крайней мере, за виконта. Мистер Фриман был очень великодушен и дал высокую оценку вашему заведению.
– Рада слышать… – начала было Ребекка, но Руперт Мэйхью остановил ее решительным жестом.
– Если вы добьетесь таких же успехов с ленивой, угрюмой девицей, которая прячется наверху, я буду вам очень признателен.
Ребекка поднялась из-за стола, довольная беседой, поскольку, первое, ее ученица Александра Фриман, совершенно неспособная к обучению, является теперь наилучшей рекомендацией ее пансиона, а второе, этот противный тщедушный человек, видимо, совсем не ладит со своей старшей падчерицей, отчего Ребекка прониклась симпатией и невольным сочувствием к пятнадцатилетней девочке, которую ей предстояло увидеть.
– Что ж, чем скорее мы с вашей падчерицей тронемся в путь, тем быстрее сбудется ваше пожелание, – объявила Ребекка и, чтобы больше не смотреть на Руперта, снова повернулась к окну, за которым солнце палило, не задевая тенистого сада вокруг дома Мэйхью. Дом великолепный, но какой-то покинутый, подумала Ребекка.
Всего сорок минут назад, когда лондонский почтовый дилижанс доставил ее в деревню Кросби, фасад дома с классическим портиком показался доброжелательным, и она представила, как сердечно встретит свою новую ученицу, как обстоятельно обсудит с ее родителями особенности характера их дочери, привычки и увлечения, прежде чем та увидит своих новых подруг. А потом они уедут в «Саммер-Хауз», который служит ей домом вот уже пять лет.
Ребекка вспомнила, что в письме Руперт Мэйхью не сообщал, что его жена находится в интересном положении, и вообще в нем не было ничего, что подготовило бы ее к встрече с этим неприятным человеком. Прочитав его, она поняла только, что писавший его человек весьма напыщенная особа, вот и все. Ее не насторожило тогда, что родители девочки не приехали в пансион, чтобы увидеть все своими глазами, хотя от Грэйвли до Кросби ехать вдоль берега не более четырнадцати миль. И все-таки очевидно, что Руперт Мэйхью настроен обеспечить своей падчерице такое же успешное будущее, как у дочери его соседа. И низкая плата за обучение в ее маленьком, едва сводившем концы с концами пансионе – хорошо продуманный шаг, поскольку отцы ее учениц, как и Руперт Мэйхью, скупы не только на проявление отцовских чувств, но и на деньги.
Шум за спиной отвлек ее от созерцания тихого сада, и, обернувшись, забывшая о Руперте Мэйхью Ребекка, затаив дыхание, смотрела на полированную дверь красного дерева, из которой появилась юная леди в шапке темно-каштановых волос, чью красоту не портили ни агрессивный, негодующий взгляд, ни поджатые губы, ни лиловый синяк под глазом.