— Я не думаю, что боги охотно дают ответы на вопросы, ваша светлость, — сказала Али. — Я, по-моему, получила ответ только один раз.
— Хорошо, — сказала герцогиня и поднялась на ноги, — значит, будут козы и записки. Боюсь, тебя придется понизить в должности, Али. — Она порылась в ящике стола и достала скрепленную наподобие книжечки связку пергамента. — Вот, возьми. Ты чем будешь писать?
— Углем было бы лучше всего, ваша светлость, и достать его легко. Благодарю вас, — сказала Али и засунула блокнот в тунику.
— Пошли ко мне управляющего, и я сделаю распоряжения насчет изменения твоего статуса, — сказала Виннамин. — Будешь докладывать его светлости или мне после ужина. И дай нам знать, если мы можем чем-то помочь.
— Али, подойди ко мне.
Али подчинилась и встала перед герцогом. Он прикоснулся к ее металлическому ошейнику одним пальцем и пробормотал фразу на древнем такском, мертвом языке, который маги используют для устных заговоров и заклинаний. Когда Мекуэн убрал руку, металл на шее Али показался ей немного холоднее.
— Все. Можешь идти.
Али поклонилась и ушла.
Измученные переездом в новое жилище, все домочадцы рано отправились спать. Али спала на сундуке в комнате Эльсрена и Петранны. Всю ночь ей снились вороны.
Сон был совсем как реальность, но не такой, как в первый раз. Тогда она не ощущала своего тела. В этом сне она сидела на ветке громадного дерева, прислонившись спиной к жесткой коре. Шелестели листья на ветру, и ясно ощущался запах цветущей неподалеку яблони. Вокруг нее было множество воронов, они скакали с ветки на ветку со всех сторон, приближаясь к той, на которой сидела Али. Один из воронов подлетел к ней, потянул за рукав и слетел вниз, на землю. Другой принялся царапать спину Али коготками, она дернулась и схватила его. Третья птица вцепилась в Али, но вскоре тоже слетела вниз. Четвертый ворон подлетел и потянул ее за рейтузы, и еще один, усевшись на руку, взял в клюв мизинец Али и провел вдоль него. Али стало щекотно. Она не думала, что птицы хотят причинить ей какой-то вред, скорее ими двигало любопытство. Птицы как будто что-то проверяли. Ворон, сидевший на руке, перебрался на плечи и поклевывал уши. Али стало совсем щекотно, и она захихикала.
— Мне щекотно! — сказала она и взяла птицу в руки. По черному оперению вилась белая волнистая полоса. Эта отметина ярко вспыхнула в Зрении Али. — Разозлил мага, да? — с усмешкой спросила она ворона. — И его щекотал?
«Маг был слишком своенравен, — произнес голос в голове Али, голос Киприота, — а наш друг слишком любопытен — чрезмерно даже для ворона. Он интересовался людьми».
Еще один ворон сел на ветку напротив Али. В отличие от других птиц на дереве, у этого на каждом когте было по кольцу и на шее — ожерелье из сверкающих самоцветов. В Зрении Али он сиял божественностью.
— Здравствуй, Киприот, — сухо сказала Али. — Я понимаю, все это ты устроил?
— Наиболее вероятно, — добрым скрипучим голосом сообщил ей разукрашенный ворон. — Ты просила помощи, дорогая. По нашей сделке вороны не смогут уберечь тебя от опасностей, исходящих от людей, пока не настанет день осеннего равноденствия. Они научат тебя своему языку и будут приносить тебе новости.
Али задумалась. Когда-то, когда она мечтала создать свою сеть секретных агентов, о воронах она не думала.
Ворон, обидевший когда-то мага, освободившись из рук, прыгнул на плечо Али. Он вцепился мощными коготками прямо ей в кожу и запустил клюв в отрастающий ежик волос.
— Так тоже щекотно, — сказала она. Ворон продолжал ее прихорашивать. — Если у нас с тобой сделка, — сказала она Киприоту, — и у воронов сделка с тобой, то в чем же шутка? Во что бы ни вмешивался Шутник, это должно быть забавно, все так говорят. Так в чем же шутка?
— Не беспокойся, — самодовольно сказал Киприот, — ты же здесь только до конца лета, помнишь? Это будет моя самая удачная шутка, но подготовка к ней займет некоторое время. А между тем твои новые друзья научат тебя понимать вороний язык. Ты же, взамен, научишь их понимать человеческую речь, — Киприот пригладил перышки на груди: — И, наконец, вороны научат тебя еще кое-чему. Вы согласны с условиями сделки, мои кузены и кузины? — спросил он воронов.
«А ты исполнишь свое обещание и не оставишь нас голодными? — прозвучал вороний голос в голове Али. Казалось, говорил взрослый мужчина. — Даже двум маленьким стаям едва ли хватит пропитания, не говоря уже о пятидесяти других, которые прибудут совсем скоро».
— Уверяю вас, еды хватит, — сказал Киприот, — вы же не сможете выполнять условия договора, если будете голодны.
«Я не уверена, — сказал женский голос, — все мы знаем, как глупы двуногие».
«Мы все тут двуногие, — отозвался молодой мужской голос с плеча Али, — или ты на крыльях стоишь? Мы знаем, что они используют слова, также, как мы. Они близки нам по разуму».
«Ты всегда слишком восторгался этими созданиями, Нават, — сказал другой женский голос, — это неправильно».
«По-моему, этот договор доставляет нам слишком много неудобств», — добавил еще один мужской голос.
— Если вам трудно, я договорюсь с простыми воронами, — заметил Киприот, крутя головой в разные стороны, чтобы видеть всех одновременно, — или сороками. Я-то думал, что мои поручения вам по силам и вы их достойны, но, возможно, сороки справятся лучше.
«Нет-нет, мы не отказываемся, — фыркнула ворониха, которая до того была убеждена в обратном, — боюсь только, что нам придется обучать этого глупого человека всю оставшуюся жизнь».
Вороны захлопали крыльями.
— Это значит, они согласны, — услышала Али голос Киприота.
Али оглянулась, но его уже нигде не было.
Али встала на рассвете. Голова гудела от вороньих криков. Она набрала еды у зевающих поваров на кухне и отправилась к козам. Когда-то она уже выполняла обязанности пастуха, тогда она пасла коз со своими друзьями в Обрыве. Разумеется, время, образование и ее статус положили конец этой дружбе. Но, по крайней мере, эта работа была ей знакома, и она надеялась справиться с пятнадцатью козами.
Воздух был еще холодный, когда Али вышла из Танаира. Но день, по ее прогнозам, обещал быть теплым, даже жарким. Кроме луж и мокрой травы, от вчерашней грозы не осталось и следа. Али повела своих подопечных к скалам к северу от того места, где дорога упиралась в Танаирскую равнину. Повсюду между гранитными валунами росла трава, что привело коз в восторг. Взобравшись на скалу, Али смогла видеть дорогу и частокол, разделяющий замок и деревню, отчего тоже пришла в восторг. Еще она видела двух стражников Верона, поставленных охранять дорогу и предупреждать охрану замка в случае опасности.
— Киприот, мне надо поговорить с тобой, — тихо произнесла она. — Нам давно пора встретиться наедине.
— Я готов, — отозвался знакомый скрипучий голос. Али обернулась. В первый раз за все это время она увидела бога в его настоящем обличье, он стоял перед ней, не облаченный в чужое тело или форму. Киприот был всего дюйма на два выше Али, стройный, плечи выпрямлены, бородатый подбородок приподнят. В черных длинных волосах много седых нитей. Нос широкий и короткий, брови круто изогнуты. Озорные искорки поблескивали в больших карих глазах. На нем было запахивающееся зеленое одеяние из плотной ткани, завешенное амулетами, булавками, брошками и прочими драгоценностями. Ноги прикрывал традиционный саронг из разноцветных лоскутков шерсти, сшитых таким замысловатым образом, что рябило в глазах. Лоскутки двигались, и у Али закружилась голова. Даже узелок на левой ноге крутился. Они, казалось, были переплетены серебряными, золотыми и медными цепочками. Сандалии Киприота были сделаны из кожи с медными застежками. На каждом пальце рук и ног красовалось по медному кольцу с самоцветами. Кольцо в ухе тоже было из меди, усыпанное разноцветными камешками.
— Ну, вот и я, — сказал он, — говори. Я не могу появляться здесь часто. Не хочу, чтобы мои братишки и сестренки заметили, что я ни с того ни с сего начал проводить здесь больше времени, чем где бы то ни было еще. За последние несколько недель я бывал здесь чаще, чем за последние пару столетий.