Они обернулись и посмотрели на Али. Нават тоже обернулся.
— Прилетела моя семья, — объяснил он, — мы набросимся и заклюем ястреба Броно, если ты прикажешь. Он опасен для людей и их птенцов.
Али почесала голову. Что ей сказать на это? Конечно, она была с ним согласна. Успех сделки с богом зависел от того, доживут ли птенцы Балитангов до конца этого лета. Из-за Броно сделка могла сорваться.
— Знаешь, у двуногих это не так просто, — ответила она, размышляя, как бы доходчивее рассказать своим пернатым союзникам о людях. — Мы не можем заставить его отступить. Так мы просто поставим птенцов под еще большую угрозу.
— Тогда давай нападем и перебьем его стаю, — радостно сказал Нават. — Он не сможет убивать или воровать, если его кости будут разбросаны по всей округе.
Али вздохнула.
— Нават, дело не только в Броно. Ты видел солдат, которые пришли вместе с ним? И это не вся его стая. Их много, очень много, и они придут и уничтожат всех в том месте, где был убит принц, понимаешь? Его брат, жена брата, король…
Нават озадаченно смотрел на нее, склонив голову набок. Остальные вороны точно так же наклонили головы, явно выражая удивление.
— Люди не такие последовательные, как вороны, — продолжала Али. — Титул и степень родства у них все время меняются. И если вы навредите кому-нибудь из их родни, они накажут всю семью, даже целый город. Вы же здесь, чтобы помогать мне, а я здесь, чтобы сохранить жизнь птенцам Балитангов, так?
— Да, Али, — улыбнулся Нават.
— Тогда ты должен верить мне! Напасть и убить принца — значит сделать еще хуже и навлечь на Балитангов еще большую опасность, — сказала ему Али. Она чувствовала себя слабой, одинокой и с трудом подбирала слова. Приходилось ли тете Дайне чувствовать себя подобным образом и помогало ли тете знание языка животных в таких же ситуациях? — Если мы будем бдительно смотреть за птенцами, ни на секунду не спускать с них глаз, то сможем сохранить их целыми и невредимыми, и нам не придется ни на кого нападать. — Али потерла заболевший лоб. — Ты скажешь об этом своим друзьям, Нават? — спросила она. — А про людей и королей я расскажу тебе потом.
— Хорошо, Али, — сказал Нават, и его лицо осветила улыбка.
Эти улыбки очаровывали Али и могли отвлечь ее от дел. Девушка постаралась об улыбке не думать и пошла за своими козами. Она выводила их за ворота деревни, когда услышала, что вороны улетают из замка. Али обернулась и некоторое время шла спиной вперед, глядя, как птицы парят над Танаиром. Она наслаждалась видом их переливчатого иссиня-черного оперения в свете раннего утра и изящными взмахами крыльев. Скоро они скрылись из виду, некоторые спустились на деревья в восточных скалах, другие улетели в поля, окружающие Танаир. Али понадеялась, что птицы не оставили после себя заметных знаков своего присутствия.
Али пошла дальше, радуясь утренней свежести и предстоящему теплому дню. Погода последнее время стояла великолепная: теплые, почти жаркие дни и прохладные ночи. Она шла вдоль полей, на которых уже показались первые всходы, по дорогам, на обочинах которых расцветали дикие цветы и кое-где попадались отдельные деревья. «Места могли быть и похуже», — решила Али, заводя коз в скалы недалеко от дороги, ведущей в Димари. Приезд Броно тревожил ее. Конечно, Киприот не стал бы вовлекать в эту историю ее и воронов, если бы лето обещало быть спокойным. Похоже, предстоят нелегкие деньки. Али нравился этот вызов.
Как только козы разбрелись между скал, Али села и достала колбасу, чтобы позавтракать.
— Киприот, — позвала она в шутку. — Приходи, я поделюсь с тобой завтраком.
— Избавь меня, пожалуйста. — Бог появился на верхушке ближайшего валуна в одежде рэка, обвешанный блестящими драгоценностями. Он сидел небрежно, обняв колено рукой, так что утреннее солнце играло и блестело на гранях драгоценных камней. — Колбаса меня совсем не привлекает, ни при каких обстоятельствах.
Али вздохнула.
— Она же вареная, глупенький.
Киприот подставил лицо ветру.
— Вареная или сырая, колбаса, знаешь, не пища богов. А почему, собственно, мы тут разговариваем? Мои брат и сестра не будут воевать вечно.
Али посмотрела на руки, как будто ответ на следующий вопрос ее совсем не интересовал.
— Вы хотите начать здесь войну, сир?
Киприот захихикал. Белые зубы блеснули на фоне темной кожи. Это была усмешка, полная озорства, ничего общего с очарованием Навата.
— Чудесная попытка и великолепное исполнение. Могу ли я напомнить, что просил тебя никогда не называть меня «сир»?
Али поморщилась.
— А зачем тебе знать? — продолжал бог. — Ты должна выполнить единственное условие: сохранить жизнь детям Балитангов. Война тебя не касается.
Али прислонилась к дереву. Она больше смотрела на коз, чем на бога.
— Видишь ли, вот о чем я хочу тебя спросить, — пояснила она самым вежливым тоном, на какой была способна. — Чинаол верит, что я останусь здесь дольше, чем до конца лета. Не хотелось бы ее разочаровывать, когда я уйду. Она, может быть, даже верит, что ты мог бы удержать меня тут.
— О нет, я ничего такого делать не буду, — сказал Киприот. — Сомневаюсь, что Чинаол так думает.
Али опустилась на колени и посмотрела на бога.
— Хорошо, — сказала она, — в Божественных государствах условия сделки святы — все это знают. Что, если ты попытаешься изменить условия, о которых мы договорились? Я тогда расскажу обо всем другим богам, твоим друзьям, включая тех двоих, чье внимание ты так не хочешь привлекать. Тех, которые сбросили тебя с трона. Даже не думай, что меня можно обмануть.
Киприот исчез со скалы и появился прямо перед Али.
— Эта мысль и в голову мне не приходила, — сказал он и поцеловал Али в лоб. — Сделка есть сделка.
И он исчез с легким хлопком.
Али тряхнула головой и потянулась.
— Мне надо чувствовать облегчение, — подумала она вслух, — а я почему-то ничего похожего не чувствую.
Устроившись поудобнее, она задремала на солнышке и проснулась от вороньего крика, возвещающего, что по дороге, ведущей на юг от Танаира, скачут всадники. Али обострила Зрение и увидела знатную кавалькаду: принц Броно, герцог Мекуэн, герцогиня Виннамин, Сарэй и Дов. Принц предложил шуточное пари, которое Сарэй восприняла с восторгом, она пустила свою лошадь в галоп, принц пришпорил свою. Они помчались по южной дороге. Сарэй напоминала воительницу из древней легенды. Прическа ее растрепалась, и волосы развевались по ветру. Двое телохранителей следовали за всадниками галопом. Мекуэн, Виннамин, Дов и их стражники потихоньку ехали шагом. Они помахали Али, которая вернулась к своим козам, как только они проехали.
Али размышляла. Неужели Броно думает, что Сарэй может стать его невестой? Принц — младший сын, и это означало, что карманы его неглубоки. Может, он думает, что у Сарэй есть деньги? Постоянно подслушивая чужие разговоры, Али выяснила, что Балитанги делили наследство по луаринским законам. Эльсрен после смерти герцога получит львиную долю состояния: земли и деньги. Сарэй и Дов разделят то, что принадлежит их матери: Танаир и несколько других маленьких поместий. Богатыми невестами они не будут.
Али услышала тихие шаги слева. Кто-то шел между скал. Она пригнулась и положила руку на горстку камней, которые собрала, прежде чем заснуть. Дома деревенские мальчишки научили ее метать камни. Она так преуспела в этом искусстве, что легко могла камнем убить кролика или проделать большую вмятину в деревянной доске.
— Хорошо она ездит верхом, наша Сарэй.
Улазим вышел из-за валуна. Али оглядела его. Сегодня на нем была накидка из домотканой материи, и он легко двигался в этой грубой одежде. Али заметила кое-что еще: очертания ножен для кинжала под рукавом и на брюках, где они доходили до высоких сапог из телячьей кожи. Раньше оружия Улазим не носил.