— Конечно. Я просто хочу, чтобы ты поняла меня правильно. Он не забыл про нее, может быть, до сих пор любит. Однажды, я увидел, как он погнался за одной девушкой, приняв ее за свою Соню. Ты бы видела его разочарование, когда он понял, что это не она.
— Я не понимаю, при чем здесь я?
— Не влюбляйся в него, ничем хорошим это не кончится для тебя. Я бы запретил тебе вообще с ним встречаться, да ведь ты меня не послушаешь все равно.
— Ты прав, не послушаю. Давай, я сама разберусь в отношениях с Ваней, которых, к слову говоря, нет как таковых.
Он только кивнул головой и отошел в сторону. Брат знает, что не может мне запретить что-то. Во-первых, я уже взрослая, во-вторых, в нашей семье уважают чужое мнение и прислушиваются друг к другу, поэтому у нас такие доверительные отношения. Я могу прийти к брату с любым вопросом, а он всегда выслушает меня и поможет. В-третьих, нам родители никогда ничего не запрещали. Мы сами понимали границы дозволенного и не переходили их. Поэтому я не понимаю, как кто-то может приказывать и запрещать что-то. Ты же не собака и не собственность, которую нужно контролировать и указывать ей место.
Все-таки спускаясь к Ване, я не могла не думать о том, что сказал мне Андрей. Получается, мы используем друг друга, чтобы забыть о тех, кто нам не безразличен. Не знаю, хочу ли я узнать об этой Соне, но со своей стороны про Артема я бы не хотела рассказывать, да и нечего, на самом деле. Поэтому я решаю, что не буду поднимать эту тему. Посмотрим, может быть, у нас не будет никаких отношений. Это всего лишь первое свидание.
Ваня встречает меня и улыбается. На его щеках появляются ямочки, и он выглядит таким милым.
— Привет, синеглазка. Я тут пытаюсь вычислить, какое из окон твое.
— Привет.
Я удивлена, зачем ему мое окно?
Открывает мне дверь, ждет, когда я присяду, обходит машину и садится за руль. Я поворачиваюсь к нему и спрашиваю:
— И как успехи?
— Думаю, твое окно на другой стороне дома.
— Почему? И зачем тебе вообще мое окно?
— Я думаю, у тебя розовые или какого-нибудь другого девчачьего цвета шторы.
— Серьезно? Девчачий цвет?
— А это не так?
— Нет, не так. У меня вообще только жалюзи. Так что ты не угадал.
В этот момент он начинает улыбаться, а в глазах его зажигаются озорные огоньки. И тут до меня доходит, что он просто хотел узнать, как выглядит мое окно. А я все разболтала, даже не подумав. Я прищуриваюсь и спрашиваю:
— Так зачем тебе мое окно?
— Как это зачем? Чтобы серенады петь под окнами и воспевать твою красоту.
— Да? Тогда с нетерпением буду ждать от тебя серенады и стихов о моей красоте.
Ваня не ожидал такой реакции. Думал, что буду отговаривать и пугать родителями?
У него становится сосредоточенное лицо, как будто он что-то обдумывает, а губы изгибаются в усмешке. Он что-то придумал уже.
— Ловлю на слове, синеглазка, — подмигивает он мне.
— Мне уже не по себе от того, что ты там напридумывал.
— Ничего криминального, не беспокойся.
— Ладно, — говорю я. — Куда ты меня везешь?
— А это я хотел узнать у тебя. Что ты предпочитаешь кино или ресторан?
— То есть, сейчас ты спрашиваешь мое мнение?
— Сейчас да.
— Тогда ресторан, я голодная. После тренировки не успела поесть.
— Какой тренировки?
Я рассказываю ему о том, что занимаюсь танцами и каратэ.
— Так значит ты опасная женщина. Сможешь прописать вертушку если что? — спрашивает он и улыбается.
— Смогу, — смеюсь я.
— Как так получилось, что ты занимаешься такими разными вещами?
Несмотря на то, что он ведет машину, Ваня часто смотрит на меня. Вот и сейчас не отрывает от меня заинтересованного взгляда.
— Сначала я занималась только танцами, но мне безумно хотелось, делать всякие трюки, которые показывал Андрей, и я уговорила родителей отправить меня на каратэ, при этом пообещав маме, что я не брошу танцы.
— Для твоей мамы это было важно?
— Да, но я и сама не хотела бросать. Танцы мне также нравятся, как каратэ.
— Впервые встречаю такую неординарную девушку, — в его голосе звучит восхищение, что не может мне не льстить.
— Значит, много встречал на своем пути девушек? — говорю я и прищуриваюсь. Он усмехается и говорит:
— Достаточно.
— Понятно.
— В какое место ты хотела бы поехать? — Ваня меняет тему.
— Кафе «Весна». Был там?
— Нет.
— Тебе понравится.
— Конечно, я же буду там с тобой. Мне бы и в чебуречной понравилось, будь ты рядом.
— Ты такой льстец, знаешь? — говорю я, улыбаясь.
— Какая лесть? Это чистая правда! — говорит Ваня.
— Ладно-ладно.
Мы подъезжаем к кафе и выходим из машины. Я по инерции кидаю взгляд на стоянку, но так знакомой мне машины не нахожу.
Нас встречает Катя. Она многозначительно выгибает бровь, когда видит, что я пришла не с привычной компанией.
— Потом мне все расскажешь, — говорит она тихо, пока провожает нас к столику.
— Только после того, как ты сама расскажешь мне о себе и о новом директоре, — отвечаю шепотом ей я.
Она кривится и говорит:
— Там нечего рассказывать.
— Ну тогда и мне нечего тебе рассказать.
Она смотрит на меня недовольно, а я только развожу руками. Проводив нас к столику, Катя удаляется.
— Ты часто здесь бываешь?
— Постоянно. Это кафе принадлежит семье моей подруги Саши.
— Значит, посоветуешь, что здесь самое вкусное?
— Могу с уверенностью сказать, что здесь все очень вкусное.
— Поверю тебе на слово, синеглазка.
Мы делаем заказ и проводим время за веселой болтовней. Ваня хороший собеседник. С ним легко общаться и что-то рассказывать. Он задает много вопросов, но они не напрягают. Я тоже не отстаю от него. За весь ужин мы много чего узнаем друг о друге. Например, я узнаю, что Ваня терпеть не может суши, как и я, в детстве ломал обе ноги по очереди, занимался спортивной гимнастикой и тепло отзывается о своих родителях, которые живут в другом городе. Я была очень удивлена, когда узнала, что Ваня — гонщик. Машину он вел спокойно и никуда не торопился. Я рассказываю о скором переезде и о том, как жду начала учебы. Мы много смеемся, но не замолкаем ни на минуту.
Перед тем, как уйти из кафе, я захожу в туалет, а Ваня ждет меня на улице, курит. В мыслях прокручиваю наше свидание и с удивлением замечаю, что ни разу не вспомнила про Артема. Значит, я не безнадежна! Не знаю, получится ли у нас что-то с Ваней. Я не чувствую какого-то трепета по отношению к Ване, у меня не зашкаливает пульс при виде него, я не думаю о том, что хочу обнять или поцеловать его, или чтобы это сделал он. Но с ним спокойно и легко. Свидание удалось на 100 %.
Я захожу в туалет и уже хочу зайти в кабинку, как меня хватают за талию и разворачивают к себе. Я нереально пугаюсь и на автомате хочу хорошенько врезать локтем, но как только я вижу перед собой злого Артема, я теряю дар речи.
Глава 21
Артем
Я не успеваю очнуться от своих фантазий, как меня неожиданно целуют женские губы. Только вкус у них другой, не такой, какой я хотел бы снова ощутить. Отрываю от себя Веронику и вижу удаляющуюся Стешу. Похоже, она была свидетелем этого поцелуя. Ну что же, я же решил оторваться на сегодня и забыть хотя бы на один гребаный вечер про мелкую. Получите — распишитесь, как говорится. На душе становится еще паршивее, и я пытаюсь забыться с помощью алкоголя. За одной рюмкой следует другая, и вот мы с Вероникой уже у меня дома. Я даже не помню, как мы добрались.
Она торопливо снимает с себя одежду, я же пытаюсь избавиться от своей, но координация у меня страдает, и я чуть ли не заваливаюсь на пол, но успеваю удержаться за тумбочку. Вероника помогает мне избавиться от штанов, и мы оказываемся на полу в гостиной. Хер знает, как мы уже оказались тут. В голове ни единой мысли, только туман и ощущение неправильности происходящего.
От Вероники пахнет чем-то приторно-сладким, отталкивающим, поцелуи ее меня не трогают, а прикосновения к телу раздражают. Я уже хотел оттолкнуть ее, потому что у меня даже не встает на все ее действия, как она неожиданно опускается вниз, и берет мой член в рот. В голове каша, но почему-то я ее не останавливаю, сил нет, тело как будто наливается свинцом, и я просто отпускаю ситуацию. Вероника сосет умело, заглатывает по самые яйца. Не знаю, сколько прошло времени, но она просит, чтобы я уже кончил. Я не допускал мыслей и воспоминаний о Стеше, но как только в мое сознание врываются картинки того, что мы делали в моей комнате, как я сразу же бурно кончаю. И тут же мое сознание меркнет, и я отключаюсь.