Все эти мастера были приблизительно одного возраста, за пятьдесят лет. Кроме них в мастерской работала молодая девушка, ученица Александра Петровича Шевелева, - Галина Пригодипа. Теперь это зрелый мастер. Работает она не хуже учителя, хотя подчас и подражает ему.
По инициативе Шевелева в мастерской начали делать гончарную посуду: горшки, блинницы, сметанники, рукомойники с затейливыми ушками для подвешивания и прочую утварь, даже в наши дни необходимую в крестьянском хозяйстве. Шевелев собирался взять в мастерскую искусного плетельщика, чтобы наладить выпуск корзин, лукошек, в которых нуждаются местные жители. Да и многим посетителям старинного Каргополя, превратившегося в своеобразный музей-заповедник, приятно будет вместе с безделкой-игрушкой увезти вещь «практическую». Производство изделий чисто местного характера внесет черту своеобразия в повседневный быт, почти обезличенный фабричной продукцией.
Цель усилий краеведов, любителей-коллекционеров, многочисленных экспедиций фольклористов, искусствоведов, этнографов, историков - не только собирание и фиксирование памятников старины, но и попытка возрождения угасших художественных ремесел…
ПАМЯТЬ РОССИИ
О, Русь моя!
Жена моя!…
А. А. Блок
Лет четырнадцать назад был я в большом приволжском поселке Красное. Приехал туда вместе с корреспондентом областного радио Вячеславом Шапошниковым, Шапкой-поэтом; нынче Шапошников - профессиональный писатель, известный на костромской земле, печатают его видные центральные журналы. Хотел он познакомить меня с местным промыслом - сканью. Поселок, растягиваясь вдоль излучины Волги, был очень красив тем зимним полднем. Снег был глубок, морозно рассыпчат, чистота его слепила глаза, и отрадно были смотреть после белого этого великолепия на черный затихший лес, что виднелся далеко позади поселка.
Шапошников подробно, с затаенной даже какой-то гордостью показал мне скапную фабрику, после чего перестал вдруг рассказывать и молча повел меня, как я заметил, к замерзшему пруду. Поодаль от пруда белела необыкновенная шатровая церковь. Мой друг предусмотрел эффект: памятник ошеломлял. Упругий купол вздымался вверх - к стеклянной синеве неба. От церкви, по заснеженному скату, весело съезжали на санках ребятишки. Хлопотливые галки, как это заведено испокон веку, кружили у вознесенного над селом креста.
Шатровая церковь под Костромой была чрезвычайно нарядной, чересчур даже праздничной для обычной сельской церкви. Она украсила бы любой стольный город Руси, так она была хороша, напоминала шатровые храмы над Москвой-рекой - в Беседах и Острове. Я был благодарен Шапке, что привез меня в Красное, показал белостенную эту, ликующую церковь.
Но тут я услышал иное мнение.
К нам подошел аптекарь (аптека была на другой стороне пруда). Не помню, зачем он заговорил с нами, но только аптекарь между прочим сказал:
- И не жалко денег народных! Церковь ремонтировали, красили, сколько средств перевели! А что проку? На ветер! А то лучше-то было, если на деньги эти дом новый поставить или нам крыши починить. От этого - польза. А тут - никакой!…
По-своему аптекарь был прав. Но только по-своему, ибо его мнение возникало из практических нужд хозяина, которому нужна хорошая крыша. Легче всего было бы возразить ему тем, что дом все равно когда-нибудь упадет, а церковь останется. Но по сути, мнение аптекаря нуждалось в широком опровержении: следовало противопоставить ему мнение продуманное и убедительное. Тогда же мы с Шапошниковым не стали спорить, ибо доказать неправоту аптекаря - для него самого - тогда нельзя было.
Шатровых церквей XVI века на Руси не так много. Церковь в селе Красном - одна из них, и значение этого памятника выходит за границы волжского села, выходит за границы Костромской области, ибо является он образцом самобытного строительного искусства не одних местных мастеров, но всей страны, всей русской культуры.
Шатер применялся древними зодчими при возведении деревянных церквей, что было отличительной чертой отечественного архитектурного мастерства, нашего строительного гения. Шатров не знала Византия, первоучитель славян в области церковной архитектуры. Многолетние плотничьи навыки подсказали «древоде-лам» форму шатра. Из деревянного зодчества шатер перекочевал в каменное. Таким образом, шатровое завершение храмов отвечало народному вкусу, народным привычкам, установленным веками развития отечественного зодчества. Венцом подобного рода построек явилась коломенская церковь Вознесения.