Стояла последняя неделя мая, тогда очень погожего. После короткого теплого дождя наступила райская свежесть, неземная легкость, когда дышишь и не устаешь от сладости запахов, счастливо щуришь глаза от блаженства радости.
И в этом состоянии упоения природой предстал Боровск.
Город - он виделся за монастырем, километром или двумя дальше, - дымился вместе с ярко-зелеными, свежими после дождя перелесками и салатового цвета полями. Но главное - Пафнутьев монастырь.
Дождь словно вымыл его, и побелка крепостных его стен, керамические изразцы на аркадах монастырской колокольни, кладка древнего собора и трапезной будто помолодели после весеннего ливня, свободно и глубоко вздохнули. И настолько сильным было для меня это качество обновления монастыря, что в первую минуту я целиком отнес возникшее свое впечатление на счет гипнотического дурмана расшалившейся весны. Но затем-то я понял, в чем дело.
Боровский ансамбль был частью реставрирован, и, конечно, теплый весенний дождь «воспользовался» этим. Ливень приписал все на свой счет.
Реставрационные работы не были закончены, они велись в Боровске несколько лет. Однако уровень оконченной части труда показался очень высоким, тем более что я сразу мог сравнить завершенные фрагменты с другими, еще не реставрировавшимися постройками. Особенно хорош был Рождественский собор, формы которого выделялись древностью стиля. Двести лет назад барабаны храма надстроили, а поверх установили типичные для вкуса тех времен дробные главки. Реставраторы удалили покрытия, придав собору первоначальное шлемовидное завершение; оно наряду с ритмической стройностью, ладностью вернуло памятнику спартанскую сдержанность, столь отчетливо свойственную «сторожу» Боровскаграда.
Пока я про мед, а вот и ложка дегтя. У Е. В. Николаева, безвременно умершего певца калужской земли, я прочел: «Тот, кто бывал в Пафнутьевом монастыре лет пять назад, видел чудовищную картину: на месте центральной главы (Рождественского собора. - Ю. Т.) зияла пустота. Равнодушие оказалось не менее страшным врагом, чем литовские и французские захватчики… Сейчас глава уже восстановлена, - продолжает рассказчик, - это стоило и трудов и денег. Работа была временами столь опасной, что впору назвать ее подвигом (курсив мой. - Ю. Т.) реставраторов» 1. [1 Николаев Е. В. По Калужской земле. М., Искусство, 1970, с. 20-21].
Много бед принесла нам война, и вечный позор на головы оккупантов, разрушивших Петродворец, Павловск, Новгород, Новый Иерусалим, Гатчину, разграбивших ризницы и музеи. Но то враги, разбойники, которых мы изгнали с нашей земли.
Но как быть с «воинствующими невеждами», как их называл уже цитировавшийся нами Николаев? С теми, кто набезобразничал в Пафнутьевом монастыре, кто в преступном рвении разрушил собор XVI века на Спасо-каменном острове на Кубенском озере, как быть с теми, кто позорит честь нации - ведь из-за подобных «инициаторов» на весь народ ложится пятно нерачителя национальных сокровищ. Как быть с ними?
«Гордиться славой своих предков не только можно, но и должно; не уважать оной есть постыдное малодушие», - говорил полтора столетия назад Пушкин. Да, да - постыдное малодушие, этот первый признак варварства.
Несколько лет назад на Вологодчине варварство это привело к драматическим последствиям: от случайной искры сгорела многоглавая деревянная церковь села Анхимова. Об этом памятнике мой друг, Владимир Аринин, вологодский журналист, сообщал в газете «Вологодский комсомолец»: «Стояла она (церковь. - Ю. Т.) на самом берегу реки - в семи километрах от города Вытегры. Ее называли «дивом» - настолько поражала всех ее красота. Она была рублена одними топорами без какого-либо крепежного материала, в том числе без единого гвоздя. Вознесенная более чем на 40 метров ввысь, она венчалась ярусной композицией глав - подлинным деревянным кружевом… До нас дошли имена Петра Невзорова из деревни Низорево и Буняка из деревни Зеленино. Их считают главными на работах, создателями церкви. Древняя надпись перечисляла имена семидесяти плотников, строивших церковь, в том числе и двенадцати женщин. Сведений дошло немного - больше осталось легенд. Кто они -.мастера прошлого, мы не можем сказать это с полной определенностью. Но несомненно - это были люди большого таланта. Простые крестьяне, едва умевшие читать по складам или совсем неграмотные, они были замечательными архитекторами и художниками. Каким изумительным художественным чутьем нужно обладать, чтобы топорами, на глазок создать такое строение, такую деревянную вязь! Несомненно, это были люди гордой и богатой души. Только гордые, исполненные внутреннего достоинства люди могли создать столь красочное творение. И как ни была забита, затравлена заботами и нуждой их жизнь, они строили храм своей мечте, своей надежде…»