В статье 67 Конституции СССР читаем: «Забота о сохранении исторических памятников и других культурных ценностей - долг граждан СССР». Статья новая и существенная, она расширяет понятие гражданского долга, подчеркивает неоценимую роль исторической памяти для современного человека, современного общества.
Потери идут с «плацдарма равнодушия»…
Весной 1971 года в Медвежьегорье сгорела замечательная часовня начала XVII столетия, памятник архитектуры всесоюзного значения. Пожарный надзор простодушно заключил: часовня зажглась от удара молнии. Районное отделение внутренних дел даже не заинтересовалось обстоятельствами трагедии, а ведь оно прекрасно знало, что часовня была окружена громадными елями - прекрасными громоотводами самой природы. Райисполком тоже поддержал версию пожарных…
Лиха беда - начало, говорили раньше. Весной же 1975 года пожар истребил шатровый храм Вознесения в деревне Типиницы. На сей раз «поджигатель» был пойман за руку: им на самом деле оказалась молния. Только вот «пустячок»: высотные столпы церкви и сблокированной с ней колокольни не имели простейшей грозозащиты.
А затем уж исчезла Введенская церковь XVIII века в деревне Сибово. Тут уж «постарались» ленинградские туристы. Местные власти вынесли «гуттаперчивое» решение: пожар имел место, но виновные ответу не подлежат. Лишь после письма Министерства культуры Карелии в республиканскую прокуратуру «любители огненных действ» понесли наказание…
И насколько своевременно и обнадеживающе звучат слова из принятого недавно Закона СССР «Об охране и использовании памятников истории и культуры»: «Памятники истории и культуры, независимо от того, в чьей собственности они находятся, подлежат государственному учету». А раздел IV статьи 31 закона гласит: «Лица, виновные в невыполнении правил охраны, использования, учета и реставрации памятников истории и культуры, нарушении режима зон их охраны, а также в других нарушениях законодательства об охране и использовании памятников, несут уголовную, административную или иную ответственность в соответствии с законодательством Союза ССР и союзных республик».
С удовольствием вспоминаю давнюю встречу, случайную, с председателем одного из рязанских колхозов, подлинным рачителем земли - для него земля составляла нечто неотъемлемое от его собственного бытия и как хозяина, и как русского человека. Дело было под Михайловой, городком на северо-западной, степной окраине Рязанской области. Мы встретились у крыльца горкома. Я дождался председателя (сейчас, к огорчению, не помню его имени); он долго выговаривал себе «газик» и вышел ко мне довольный: машину ему обещали. А пока сели в повозку, запряженную сильной, откормленной лошадью, и по степной дороге, вдоль неисчислимых ровных полей отправились в колхозные угодья.
Ехали неблизко, солнце напекло нам головы, едкая пыль кольцами завивалась вокруг повозки. Перед глазами, словно маятник, мотался из стороны в сторону, отгоняя слепней, конский хвост. По дороге шел разговор, председатель говорил о деле, о себе, показывал дорогой хлеба, как вдруг он свернул, когда до села оставалось недалеко, и пустил лошадь к перекату, за которым начинались скошенные многоверстые луга.
- Вечерять не опоздаем, - сказал председатель, - а то без того, куда едем, земли моей представить нельзя.
- А куда это - куда едем?
- Вон курган обогнем, а за ним - сами увидите. Ехали на самом деле не зря. Мы увидели городище - печальные остатки древнего укрепления.
День клонился к вечеру. Солнце опускалось к полям, и прогретый недвижимый воздух полнился особым скользящим розоватым сиянием. Малиново светились, очерченные глубокими тенями, головки на кустах репейника. Траву здесь не косили, но, подпаленная сухими ветрами степи, она не росла высоко, хотя стояла плотно. Вокруг, сколько хватал глаз, расстилались поля, ни единого деревца. Село укрывалось за пологим скатом кургана, и оттого казалась безлюдной бесконечная степь, загадочно дикой. Тонко пел случайный ветерок среди молчания седых насыпных валов.
Более семи веков, как отсюда ушла жизнь. Пограничное поселение было сметено лавиной кочевников, славянский городок сгорел, а руины домов похоронил чернозем. Все…