Мозес все-таки отрядил двоих воинов ко мне в сопровождение, но они пощадили мою скромность, и встали спиной к озеру на тропинке вне зоны видимости, но так, чтобы слышать все, что происходит на берегу. Я только усмехнулся, раздвинув кусты, и вышел на берег. Как только кусты сомкнулись за моей спиной, я тут же перестал слышать, как переговариваются между собой мои сопровождающие. Интересный эффект, нечего сказать. Но я быстро потерял интерес к этому феномену, потому что передо мной раскинулось озеро. Воды была просто нереально прозрачная, в ней были видны мельчайшие песчинки, а еще она была прохладной, видимо, озеро питали родники. Стянув ботинки, я потрогал воду ногой и едва не застонал от удовольствия. Быстренько скинув штаны и исподнее, оставшись абсолютно голым, вошел в воду, стремясь оказаться там, где она хотя бы дошла до пояса. Так можно и обещание Мозесу сдержать и накупаться вдоволь. Глубина набиралась медленно. Я отошел уже на приличное расстояние от берега, а воды было едва ли мне по бедра. Решив, что озеро все такое, я решил остановиться. Закрыв глаза, зачерпнул воды и, протерев горящую грудь, поплескал воды на лицо.
Я не видел, что рядом раскинулась довольно большая яма. Да даже если бы и видел, то не придал бы этому значения, потому что был абсолютно уверен: плавать я умею, причем очень даже хорошо.
Я так и не понял, что произошло. Сделав всего один маленький шажок, внезапно почувствовал, что дна под ногами нет и тут же ушел под воду с головой. Вместе с водой голову захлестнула паника, которую я никак не мог побороть. Да что же это, я же умею плавать! Но, вместо того, чтобы успокоиться и начать всплывать, я бестолково бил в воде руками и ногами, погружаясь все глубже. Легкие горели огнем и вдох был сделан рефлекторно, независимо от моего желания. Внутрь хлынула вода, я забился еще сильнее, и…
Детскому смеху вторил серебристый женский. Я бегу по песку пляжа, а рядом бежит и смеется босоногая женщина с развевающимися на ветру белокурыми волосами. Она хватает меня на руки и кружит до тех пор, пока мы вместе не падаем на песок. Она очень красивая, Ойкумена после богинь еще не рождала такой второй красавицы. Даже этот надменный эльфийский Лорд, который приехал с посольством, смотрит на нее так жадно, что даже мне становится не по себе, ведь я не могу понять, что значат эти взгляды, я еще совсем маленький, и эта женщина моя мама.
Вспышка…
— Мария, это переходит уже все границы!
— Я не понимаю, о чем вы, супруг мой, — мама склонила голову перед стоящим рядом огромным словно медведь мужчиной. Я же хватался за ее руку, боясь отпустить и до смерти боялся этого великана — моего отца.
— Ты растишь из Бертрана невесть что! Разве мальчишка когда-нибудь вырастит мужчиной, если он даже плавать не умеет!
— Бертран боится воды, мой господин, я не хочу его принуждать, чтобы не было хуже.
— Ты растишь из него неженку, под стать себе! Мне нужен наследник, воин, а не витающий в облаках романтик!
— Но…
Вспышка…
Я стою у окна и смотрю на процессию. Почему она меня оставила? Я ведь так сильно любил ее?! Что это? Слезы? Я плачу?
— О, мой принц, не скрывайте слез, не нужно. Вы только что потеряли мать, а весь мир самый прекрасный цветок, когда-либо рожденный. Не было мужчины, который не хотел бы ее, как нет теперь женщины, которая не оглядывалась бы вслед вам, хотя вам едва минуло четырнадцать лет. Вы так на нее похожи… Плачьте, мой принц, это нормально.
— Но отец не любит, когда я проявляю слабость, — кулаки сами собой сжались и ногти впились в ладони.
— Просто он никак не может простить ни ей, ни вам, что вы совсем не похожи на него, — кто это говорит? Я не вижу его лица, я совсем не помню его, я…
Вспышка…
— Ты как твоя мать только и делаешь, что порхаешь из постели в постель!
— Не смей так говорить о моей матери! — тяжелая пощечина опрокидывает меня на пол. По лицу течет что-то липкое и горячее. Вытираю нос рукой, так и есть — это кровь. Отец никогда не упускал случая после смерти мамы, чтобы не разбить мне лицо в кровь.
— Убирайся! Чтобы духу твоего не было во дворце! — он постарел, но все еще крепко стоит на ногах, и так же крепко меня ненавидит, но я никак не могу понять причины этой ненависти. — И научись уже плавать!
— Да пошел ты, — встаю с пола, на белоснежный мрамор которого все еще капает яркая красная кровь. — Я не вернусь до тех пор, пока ты не сдохнешь. Тогда я просто приду сюда и возьму корону…