Дейенерис какое-то время постояла в молчании, пытаясь совладать со своими эмоциями, а потом, резко развернувшись, направилась в сторону пирамиды, где еще вчера возвышалась покрытая золотом гарпия, держа в своих когтях цепи, сковывающие всех рабов Астапора.
— Идите следом, королева не отклонила Вас, — проговорил Джорнах Мормонт, всматриваясь в испуганную девушку.
Санса быстро подобрала испачканные кровью юбки и, спотыкаясь, побежала вслед за королевой, уже успевшей пересечь улицу. Пройдя через высокую арочную дверь, спутники оказались внутри огромной пирамиды. Высокие своды были покрыты изящной резьбой, колонны — золотом, а стены — разноцветными шелками. По роскоши это творение человеческих рук не уступало Великому чертогу Красного замка, но роскошь эта была иная, ни на что не похожая: в каждом дюйме чувствовалась самобытность и древняя культура этого далекого края. Никогда еще Сансе не приходилось видеть ничего подобного.
Узкие тоннели запутанными лабиринтами уходили в разные стороны от основного прохода, поднимавшегося на самую вершину этой древней громады. Каждое помещение, которое они оставляли позади себя, отличалось от предыдущего своим убранством, и чем ближе они подходили к вершине пирамиды, тем дороже становились шелка, искусней каменные орнаменты и прекрасней мебель. Так продолжалось до тех пор, пока они не очутились на самой вершине этого строения. Тогда взгляду Сансы открылся огромный зал, представлявший собой покои новой королевы. По роскоши с ним не могли тягаться даже покои Серсеи Ланнистер в Красном замке.
Каменные стены были завешаны огромными Миэринскими коврами с изображением диковинных узоров; огромный балкон, находившийся на высоте четырехсот футов, открывал прекрасный вид на Залив Работорговцев, охватывая весь город; шторы, сделанные из тончайшего материала, колыхались от каждого дуновения ветра. В самом углу стояла огромная кровать, застеленная шкурами редких животных. Отдельного внимания заслуживал и письменный стол из белого дуба с искусной резьбой и серебряной инкрустацией, заваленный стопками пожелтевших свитков. Два огромных стула составляли ему молчаливую компанию, дожидаясь своего нового владельца. С другой стороны опочивальни стоял стол для заседаний из красного дерева, более простой на вид, но не лишенный изысканности, присущей древним родам.
Не обращая внимания на замешательство Сансы, невольно залюбовавшейся этой роскошью, Дейенерис прошла на балкон, устраиваясь на небольшой кушетке, около которой стоял небольшой штоф с вином, сыр и фрукты, которые должны были составить ужин новой королеве.
Убедившись, что никто кроме сира Джораха не последовал за ними, Дейенерис подала знак Сансе, чтобы та подошла ближе.
— А теперь расскажи мне все по порядку: что произошло в Королевской Гавани? Почему ты бежала? — проговорила она.
— Ваше Величество, это очень долгая история, я не думаю…
— У нас вся ночь впереди, — нетерпеливо перебила ее Дейенерис.
Понимая, что уйти от столь неприятного разговора не получится, Санса закрыла глаза, будто собираясь с силами, и, тщательно подбирая слова, начала свое повествование, решив не называть ни Роберта, ни Джоффри титулом «король», чтобы не разгневать Дейенерис.
— Ваше Величество, моя история начинается с того момента, как Роберт Баратеон приехал в Винтерфелл, чтобы назначить моего отца десницей королевства. В тот день мои родители договорились, что по достижении определенного возраста боги соединят меня и Джоффри Баратеона узами священного брака. Сказать по правде, когда я узнала эту новость, я была на седьмом небе от счастья, не зная, какими несчастьями это решение обернется для меня и всей моей семьи. Итак, по истечении некоторого времени, я вместе с отцом, на правах невесты… принца отбыла в Королевскую Гавань, — произнося эти слова, Санса слегка запнулась, надеясь на то, что ее маленькая оплошность не прогневает королеву, но видя, что бури не последует, продолжила: — Почти год мы жили в столице, видя, как Роберт Баратеон предается разврату и пьянству, Серсея Ланнистер — ненависти и интригам, а юный Джоффри — ни с чем несравнимой жестокости, видя которую, моя любовь медленно превращалась в ненависть. Но главные несчастья обрушились на нас после смерти Роберта. Моего отца объявили в предательстве и казнили у меня на глазах, насадив его голову на кол перед воротами Красного замка, моя сестра без вести пропала после тех событий, и одним богам ведомо, где она сейчас. Меня сделали узницей в замке, избивая на глазах всех придворных и челяди, — в этот момент ее голос сорвался и слезы хлынули по ее щекам, заставив прервать свой рассказ.
— Почему твоего отца объявили в измене? Безусловно, он был изменником, когда созвал знамена против моего отца, презрев свою присягу, но ведь он был другом узурпатора, — проговорила Дейенерис, вспоминая рассказы своего брата.
Санса много раз слышала о том, как ее отца называли изменником, много раз и она, к своему стыду, называла его так же, но сейчас, услышав о том, как его назвала новая королева, в ее сердце проснулась отвага, несвойственная ее характеру.
— Мой отец не был предателем, Ваше Величество. Он всегда был честен и справедлив, и именно справедливость погубила его. Мой отец узнал одну тайну, которая стоила ему жизни.
— И что это за тайна? — не сдержав любопытства, проговорила Дейенерис.
— Мой отец узнал о том, что все дети короля Роберта были зачаты от кровосмесительной связи королевы Серсеи с собственным братом.
— Цареубийцей… — прошипела Дейенерис, вцепившись руками в кушетку так, что костяшки на пальцах побелели.
— Что касается Вашего обвинения в адрес моего отца, то Вы, как прожившая всю жизнь за пределами Вестероса, возможно, и не знаете всей правды, возможно, всей правды не знаю и я, но истина заслуживает огласки, — проговорила Санса, при каждом слове ниже опуская голову, будто готовясь с ней расстаться в конце своего повествования.
— И в чем эта правда? — поинтересовалась королева, придавая голосу высокомерные нотки, что свидетельствовало о нарастающем раздражении.
— Причиной «предательства» моего отца послужила цепь событий, имеющих прямое отношение к Вашему брату и отцу.
При упоминании их имен бровь Дейнерис нервно дернулась, но осталась сидеть недвижно, ожидая продолжение истории. Видя ее спокойствие, Санса набралась смелости и продолжила:
— Когда принц Рейгар похитил и изнасиловал мою тетю Лианну, дядя Брандон отправился в столицу, чтобы призвать принца к ответу, но был схвачен и позже казнен вместе с отцом, моим дедом.
— Ты лжешь! — воскликнула Дейенерис, вставая с кушетки. — Мой брат не был таким! Все говорили о том, что он был благороден и справедлив!
— Моя королева, — вмешался сир Джорах, хранивший молчание до этого момента. Один его взгляд говорил о том, что слова новой знакомой были правдивы, поэтому Дейенерис, обуздав свой гнев, едва не упала на кушетку.
— Продолжай, — проговорила она, махнув рукой в сторону Сансы.
— Расправа над ними была жестока. Мой дед потребовал судебного поединка, в ответ Безумный король велел связать его и развести под ним огонь, объяснив, что пламя выступает бойцом от дома Таргариен, чтобы победить, мой несчастный должен был не сгореть… Когда пламя вспыхнуло с нужной силой, привели связанного дядю Брандона. Его привязали за шею мокрым кожаным шнуром, а руки сковали за спиной, положив меч впереди, за пределом досягаемости. Пироманты короля поджаривали Хранителя Севера долго, а чем больше дядя Брандон силился дотянуться до меча, тем туже затягивалась петля на шее, и в конце концов он удавился, а Рикард Старк был зажарен в собственных доспехах, увидев прежде гибель сына. Это была трагедия для всего нашего рода, которая толкнула моего отца на поступки, в которых Вы его обвиняете.
Дейенерис, никак не ожидая подобного выпада от запуганной девчонки, славившейся в Вестеросе своим кротким нравом, встала с дивана, остановив взгляд своих фиалковых глаз на ней. Больше всего в этот момент Санса хотела провалиться в преисподнюю, только бы прекратить эту зрительную дуэль, но невесть откуда взявшиеся силы и гордость от своего поступка не давали ей отступить, сотрясая все тело мелкой дрожью.