Обителью ему стала небольшая опочивальня, расположенная, видимо, в одной из круглых башен. По левую руку от входной двери гнездился внушительных размеров камин, в котором пылало целое полено, напротив него находилась его кровать, укрытая десятками шкур, с краев стояли две тумбы, а у окна нашел пристанище небольшой дубовый стол, уставленный десятками маленьких бутылочек и мейстерских склянок.
Уперев локти в пуховую перину, мужчина попытался подняться, но собственное тело его нещадно предавало. Ослабев от долгого бездействия, руки не выдержали веса его тела, голова закружилась, а спину тут же пронзила страшная боль и, издав тихий стон, Клиган повалился на кровать. Коснувшись ладонью подбородка, его рука погрязла в жестких волосах.
– Судя по длине отросшей щетины, я провалялся тут не меньше месяца, – прохрипел он, не узнавая собственного голоса, но повернув голову в сторону, затих, увидев на софе близ его ложа, мирно дремлющую Сансу. Опустив рыжеволосую головку на руки, она закуталась в волчью шкуру, вжавшись в мягкие подушки. Превозмогая боль, Сандор придвинулся ближе, перебирая меж пальцами ее шелковистые локоны. Почувствовав это прикосновение, девушка распахнула веки, с ужасом глядя на мужчину, но мгновение спустя страх уступил место молчаливому неверию с примесью разгорающейся надежды.
– Пташка, – проговорил мужчина, утопая в манящей синеве ее глаз.
– Сандор, – кинувшись ему на шею, радостно прокричала она.
Все его тело ныло от боли, но воин покорно стерпел мучение этой близости, ибо пытка для тела обернулась сладостным наслаждением для души. Еще никогда не бывало такого, чтобы после ранения за ним ходила благородная леди. О, Боги, да кого он пытается обмануть? Вообще никогда не бывало такого, чтобы за ним кто-то ухаживал, не считая далекого и наполненного страданиями детства, когда после нападения Григора возле него сидела старшая сестра.
Санса позволила ему почувствовать себя нужным и желанным и осознание этой нехитрой истины целительным бальзамом разливалось по его телу приятным теплом.
– Мейстеры говорили, что с каждым днем надежды все меньше, но я верила и молила Матерь о милосердии, – заливаясь слезами радости причитала девушка. Наконец, долгие бессонные ночи и дни, наполненные горечью суровой реальности, подошли к концу.
– Меня не так легко убить, – усмехнулся Пес, коснувшись ее щеки мозолистой ладонью, – На мне, как на собаке, все быстро заживает!
– В этот раз Неведомый подошел к тебе намного ближе, чем раньше. Почти месяц ты пролежал в горячке. Никто уже не думал, что ты сможешь выкарабкаться из лап смерти.
– Как видишь, я жив. А если ты принесешь мне вина и чего-нибудь пожрать, я вообще стану, как новенький, не считая дефекта, оставленного моим братом, разумеется, – усмехнулся мужчина.
Санса с быстротой и грацией лани подошла к небольшому столу и до краев наполнила кубок золотистым борским вином и, вручив его Клигану, выпорхнула из комнаты. Осушив чашу несколькими глотками, мужчина с наслаждением повалился на подушки. Алкоголь приятно туманил разум, но в тоже время придал сил. В какое-то мгновение ему даже показалось, что боль отступила.
– Еще не из таких передряг выкарабкивался, – сказал он сам себе и, скрежетнув зубами, попытался подняться. Ослабевшие ноги подкашивались, но ухватившись за тумбу, мужчина сумел сохранить равновесие и медленно, словно древний старец, подошел к умывальнику, с замиранием сердца глядя на свое отражение. Казалось, что из зеркала на него смотрел незнакомый человек, до того худым и обросшим он стал. От длительного недоедания глаза и щеки впали, тело осунулось, щетина обратилась бородой, сокрывшей шею до половины. – Да, мой друг, ужаснее ты еще никогда не выглядел!
Наполнив таз с водой, Сандор окунулся в него с головой, смакуя этот приятный момент. Вода освежала и исцеляла одновременно, казалось, даже сил поприбавилось. Взяв с небольшого столика лезвие, мужчина начал сбривать густую растительность, скрывавшую здоровую половину его лица.
– Что ж, по крайней мере, не так ужасно! – глядя на свое преображение, бросил он, поворачиваясь спиной к зеркалу, разглядывая печать, оставленную Иными. Почти под ребрами, смещенная в левую сторону, зияла почти затянувшаяся рана, одно прикосновение к которой, причиняло нестерпимую боль. – Одним шрамом больше, – проговорил Клиган. – Все равно им давно счет потерян.
Звук заскрипевшей за спиной двери заставил его по привычке отшатнуться в сторону, готовясь к нападению. Не так легко было избавиться от годами выработанной привычки. С подносом, доверху заполненным едой, на пороге показалась Пташка, кивнув головкой в знак одобрения, глядя на преображение воина. Накинув на плечи холщёвую рубаху, Пес уселся на стул, жадно хватаясь за еду.
Шок от неожиданного пробуждения постепенно прошел, и его место занял всепоглощающий голод, сводивший низ живота. Он даже представить себе не мог, что был настолько голоден. Поднос был уставлен многообразием снеди: тушеное мясо с овощами, запечённая оленина, вареная репа, хлеб, половина головки сыра, некое подобие похлебки с чечевицей и доверху наполненный вином штоф – воистину царское угощение.
С жадностью набросившись на еду, мужчина думать забыл о правилах приличия, хотя, собственно, они никогда и не имели для него значения. Столовые приборы отправились к Неведомому – он ел руками, обильно сдабривая трапезу вином. Видя эту картину, Санса слегка поморщилась, но радость от пробуждения ее защитника в этот момент возобладала над желанием блюсти этикет. Сандор был жив, его аппетит говорил о том, что он пошел на поправку и вскоре его силы полностью восстановятся. Это было настоящее чудо, посланное богами, после стольких лет услышавшими ее молитвы. А остальное было не важно.
Утолив свой голод, мужчина довольно откинулся на спину, но тут же его передернуло от боли. – «Придется до поры до времени мириться с этой немощностью и быть осторожней!» – подумал Клиган, наполнив еще один кубок вином.
– Как я оказался здесь? – после некоторого молчания, проговорил Пес. – Последнее, что помню…как забрался на, мать его, дракона! А дальше… – мужчина задумался, пытаясь упорядочить свои мысли. – Что с королевой?
От одного упоминания о Дейенерис, глаза Сансы наполнились слезами. Слишком мало времени прошло с момента прощания, слишком свежи были раны кровоточащего сердца. Королева была ее подругой, протянувшей ей руку помощи в трудную минуту, ставшей для нее примером для подражания, не отказавшейся от нее после постыдного бегства из Вольных городов, а теперь ее не стало, и в душе царила безнадежная грусть.
– Она пала… погибла еще до того, как Рейгаль коснулся своими лапами земли, – пролепетала девушка, закрыв ладонями лицо.
– Это достойная смерть для воина и дважды достойная для истинной королевы, – ответил мужчина. А что, собственно, он сейчас должен был ей сказать? Никогда в жизни его никто не утешал, а потому и Клиган не знал, как это делается. Сказать по правде, его сердце тоже сжалось, когда он услышал эту новость. Дейенерис была той королевой, которой было не стыдно служить. При всей своей внешней хрупкости, она проявила стальную волю, истинную мудрость, справедливость и способность услышать голоса других людей, даже противоречившие ее собственному. Он ценил эти качества, хотя и прятал все свои мысли и чувства за маской равнодушия и злости.
– Остальные тоже… Битва унесла на крыльях смерти Серого Червя, Лораса и Гарланда Тиреллов, Гарольда Хардинга, Тристана Мартелла, дедушку Бриндана и тысячи других несчастных. Из тех кто пришел в Винтерфелл назад не вернется и трети. За эту победу было уплачено кровью стольких людей…
– Но мы победили. В отличии от предыдущих битв надменных лордов из-за богатства, славы и земли, сейчас смерть этих людей не была напрасной.
– Это слабое утешение для жен и матерей, ожидающих своих мужчин в холодных домах…
– Это война, Пташка. А война всегда несправедлива и жестока. Понимаешь?
– Да, – согласно кивнула она, отхлебнув несколько глотков из своего кубка.
– Скажи, как нам удалось одержать победу? Бой был безнадежен…