Конечно, здесь есть от чего впасть в уныние, а угнетенное психическое состояние целой доминантной популяции - это вам не шутки. Придя в сильное доминантное возбуждение такая популяция обычно начинает издеваться над биосферой - уничтожать другие виды, гадить в реки, озера и океаны, дымить в атмосферу, заражать радиацией почву, развязывать войны. Дескать - пусть мы и обезьяны, но за то какие. Захотим и сделаем все, что угодно, нам на все наплевать, на наш обезьяний век хватит, а после нас хоть убейтесь, хоть задохнитесь, сами вы обезьяны. Все это безобразие и получило в итоге название "обезьяньей проблемы" и именно за нее тогда взялся капитан.
В своем отчете, написанном при помощи четырех курочек, очень крепкого рома, пальм, океана и свежего соленого ветерка, Свездиго выдвинул довольно смелую и прогрессивную встречную теорию. Он утверждал, что древние, как и современные обезьяны не имеют к местной доминанте никакого отношения, что и доказывает находка останков их Изначального Существа. Скорее всего, писал Свездиго в своем отчете, здесь мы имеем дело с наглой и неприкрытой игрой Генетической Мимикрии, а из этого следует, что местные эволюционные дела обстоят как раз наоборот - это местные обезьяны инстинктивно развили в себе соответствующий фенотип, чтобы хотя бы внешне походить на местную доминанту, и таким образом обеспечить себе наилучшие шансы на выживание, как бы неосознанно выдавая себя за ее предков или родственников, пусть и дальних. Что, впрочем, помогло им не очень, добавлял капитан, так как численность планетарной популяции обезьян стремительно сокращается и многие виды уже или вымерли, или стоят на грани полного исчезновения.
Не будем же слишком строги к несчастным обезьянам из-за какого-то там непреднамеренного акта Генетической Мимикрии, ведь, если вдуматься, он сыграл с ними очень злую шутку, добавлял Свездиго, и, отложив в сторону интерлингвический компилятор, отправлялся со своими курочками плескаться в бассейне. Вернувшись, и зарядившись хорошей порцией рома, он продолжал работу над своим отчетом.
Свездиго писал: для того, чтобы решить "обезьянью проблему" окончательно следует организовать масштабные поиски Изначального Существа всех современных обезьян, но в данный момент это невозможно, так как его экипаж занят решением куда более важных задач. Да это и не имеет смысла, добавлял он, поскольку уже сейчас совершенно понятно, что "все они тоже произошли от каких-нибудь крокодилов". Эту фразу подсказала Свездиго одна из курочек, которая загорала рядом с его гамаком, нежась голышом на бархатном океанском песочке. И они тогда хорошо развили эту мысль, валяясь вместе под сверкающим вверху созвездием Козерога, которое из-за выпитого ими рома как бы наползало тогда всеми своими звездами прямо на созвездие Девы. Заканчивался отчет небольшим стихотворением, который они все вместе сочинили в насмешку над заскорузлыми бюрократами Галктосовета.
В кружении дронов
И полете пуль,
В шипеньи газовых баллонов,
В мелькании сапог штурмовиков,
В удушливых дымах костров благочестивых,
Составленных в стремительном порыве,
Из дров наспех украденных, сырых,
В багровых грибовидных облаках,
Последнего иль крайнего заката,
Мне чудится твой безобразный рык,
Направленный в безоблачное небо,
Такое светлое, такое голубое.
На этом - все.
Пысы,
Оставьте обезьян в покое!
Да, тогда они хорошо повеселились, сочиняя этот дурацкий отчет для далекого Галревкома, и вот вам, пожалуйста - теперь он Младший Почетный Лаборант.
Все это не укладывалось в голове Свездиго, и поэтому он чувствовал себя сейчас "не в своей тарелке" как выразилась тогда другая курочка, когда они на другой день после грандиозной попойки проснулись в ее гамаке без купальных костюмов. Вокруг тогда валялось множество пьяных нордиксов из группы прикрытия и еще больше курочек, и все это выглядело очень забавным из-за причудливых поз, сложных татуировок на тему Последней Войны и битвы у Драговегу. А еще кучи пустых бутылок, плавающая в бассейне кокосовая пальма с так и не снятыми орехами, надувные матрацы на крыше бунгало, голова закопанного в песок официанта, барбекю из павлинов... Он тогда рассмеялся и заметил что "это дико, но по крайней мере, обезьянья проблема теперь решена" и что "дурацкий отчет можно теперь отправить", и что "теперь-то они имеют полное право, как следует отдохнуть от тяжких научных трудов". А та курочка рассмеялась в ответ и пообещала наградить его престижной научной премией прямо сейчас - в этом вот гамаке, и прямо здесь вручить ему свой самый престижный приз. И она сдержала тогда свое обещание, и ту далекую церемонию награждения он до сих пор вспоминал с теплотой.
И вот что в итоге из всего этого вышло. Получалось, что их отчеты не только читали все это время, но еще и аккуратно подшивали к чему-нибудь. К какому-нибудь Окончательному Отчету. Здесь было от чего почувствовать себя не в своей тарелке. И или даже попасть в чужую.
***
- И это еще не все, - продолжал Йо, не замечая, или не обращая внимания на подавленное состояние капитана.
- Не все? - хмуро удивился Свездиго.
- Вам, как первооткрывателю даровано исключительное право назвать Изначальное Существо местной популяции своим именем. Это давняя научная традиция и все Изначальные Существа всех галактических цивилизаций записываются в Галактический Физиогномический Атлас под славными именами их первооткрывателей. Полное название вашего Подхвойна, например - Подхвойный Искатель Патсуикетта, а полное название Лилового Караката - Лиловый Каракат Кирхсо. Таким образом, всем первооткрывателям Изначальных Существ предоставляется право увековечить свое имя в астрономически обозримой перспективе. Итак, капитан, как бы вы хотели назвать местное Изначальное Существо? Не стесняйтесь, ведь именно вы извлекли его из слоев безвременья и тем самым как бы воскресили и познакомили с ним всю остальную Галактику, а возможно, что и весь Универсум. Вы имеете полное право дать ему свое имя, как любой отец имеет право поименовать свое дитя.
- Если честно, вы меня не только озадачили, но и смутили, профессор...
- Ну же, капитан, смелее! Покажите себя ученым достойным высокого звания Младшего Почетного Лаборанта.
Свездиго задумался. За бесконечно долгий период своего пребывания здесь он повидал слишком многое. Многое и разное. Перед его мысленным взором быстрой вереницей пробежали образы множества отдельных индивидов из местной популяции. Все эти сонмища напыщенных мелюзговых тиранчиков с замаранными кровью руками, хитрых менял с тусклым желтым блеском глазных оболочек, полубезумных ученых, хохочущих во мраке своих лабораторий над экспериментальными образцами ракет, пулеметов и бомб. А ведь многие из них ни капельки не страдали выдумывая все это, а иные из них буквально упивались своими схемами и принимали от своих мелюзговых покровителей различные награды и идиотские почетные звания. Многих из них он прозевал, иных упустил намеренно ради хорошей игры в бортовом казино, или ради ставок на эволюцию военного типа (в этом его кок был полностью прав), и поэтому он чувствовал сейчас угрызения совести из-за личной ответственности за наступившее безобразное настоящее. Но ведь были среди них и вполне приличные музыканты, и ловкие акробаты, и искусные массажисты, и гениальные танцовщицы кордебалета, и отличные официанты, и веселые клоуны, и просто выдающиеся повара. Конечно, всех нижних безобразников нельзя было смешивать друг с другом, нельзя было сваливать их в одну кучу, но сейчас они почему-то смешались, свалялись сами, слились в чудовищный образ того - древнего ящера. И этот ящер вдруг возник совсем рядом с перевернутой супермаркетной тележкой, он глянул на Свездиго горящими, глубоко посаженными красными глазами, разинул страшную пасть с тремя видами ужасных зубов словно бы демонстрируя их всей Вселенной и гордясь ими перед нею, а потом сам, сам проревел ему прямо в лицо свое название для Галактического Физиогномического Атласа...