- Есть ха-ха... какое... какое... какое... то...
- Средство? Средство прекратить это?
- Да... - выдохнул Йо.
- Конечно, профессор, - быстро дотягивая специальную папиросу, кивнул головой Свездиго. - Вам нужно немедленно принять триста грамм "Абсолюта" и хотя бы два часа не думать о базовых постулатах местной физо. Тогда все это сразу прекратиться.
- Абсолюта?... ох... вы меня только что...окончательно добили... ха-ха... если я... не выдержу... это ха-ха безобразие...вас... распылят... прямо... прямо... прямо... с... орбиты... всех до единого... вы это ха-ха понимаете... или ха-ха нет?
После этого костюм профессора тяжело завалился на спину, раскрыл рот и начал издавать это свое "э-э-э... э-э-э... э-э-э..." Тут до Свездиго, наконец, дошло в какую ситуацию они оба попали из-за его глупой попытки объяснить основные постулаты местной физо при помощи специальной папиросы и он сразу бросился искать "Абсолют".
Но как назло проклятого "Абсолюта" нигде не было, а "э-э-э" профессора становилось все тише и тише. Скажи ему кто-нибудь раньше, что постулаты местных безобразников, помноженные на его специальную папиросу могут так быстро доконать матерого цефалопода из Галревкома, капитан бы не поверил. Мало того, он бы подумал, что над ним издеваются или зло шутят и послал бы такого шутника подальше. Но то, что творилось сейчас вокруг него, говорило об обратном и поэтому ему нужно было сейчас собраться и найти хотя бы одну бутылку "Абсолюта". Найти немедленно, потому, что профессор Йо быстро угасал прямо у него на глазах. С другими местными напитками ему никак нельзя было рисковать сейчас, а запрашивать помощь с орбиты было уже поздно. Все решали секунды.
Меланж для специальных папирос когда-то замечательно приготовляли некие мезоамериканские шаманы, которые были абсолютно отстранены от окружающего их со всех сторон безобразного мира. Уже в те далекие времена они ничему не удивлялись, эти шаманы и с ними, почти как с местными курочками, можно было свободно говорить на любые темы. А еще они всегда знали - кто такой Свездиго на самом деле, и это абсолютно их не волновало. То ли в шутку, то ли в серьез они называли его бородатым Крылатым Драконом, беловолосым Кетцаль Коатлем, и при встрече всегда приглашали его покурить вместе с ними и подумать над тем, что происходит вокруг и к чему это в итоге может привести.
Почему-то сразу после очередного приема меланжа в те далекие времена Свездиго начинал испытывать сильнейшие позывы к капитальному строительству, и возведенные им сооружения благополучно дожили до новейших времен. Они до сих пор красовались своими гранитными блоками по всей Мезоамерике привлекая к себе внимание не только безобразных ученых, но также время и деньги безобразных туристов. Особенно прославился его капитальный шедевр - крепость Мачу-Пикчу (почему именно крепость? Этот комплекс когда-то был его слабостью, а название они придумали вместе с шаманами). Подобное сооружение могло бы пережить пять потопов подряд, и еще шесть ядерных бомбардировок в придачу, а ведь он соорудил его всего за три дня при помощи одного единственного плазменного резака и двух щепоток меланжа. Вот что творил с ним тогда этот меланж. А как он разукрасил когда-то одну захолустную пустыньку, прямо с орбиты, обычным лазерным пулеметом - любо дорого смотреть на это до сих пор. Один шаман так и сказал ему тогда: "Кетцаль, довольно. Тебе уже хватит, Коатль".
А при чем здесь он? Это все меланж. Сейчас тех шаманов уже не было, все они давным-давно переехали на своих смесях в другие, весьма отдаленные миры, но у Свездиго сохранялись еще запасы с тех древних добрых времен. Эти смеси всегда пробуждали его фантазию и помогали разбираться даже с самыми запутанными измышлениями местных ученых безобразников, а он искренне хотел помочь Йо, но, по-видимому, не учел особенностей метаболизма цефалоподов. Или еще чего-то, и вот вам - пожалуйста.
Прикончить, даже из самых лучших научных побуждений, пятого заместителя председателя Галревкома по теплокровным популяциям... Его никто даже слушать не станет. А что тогда сделают с экипажем? А что тогда сотворят с нижними безобразниками? Об этом сейчас страшно было думать. Дотянуться до этого вот цефалопода через века и века забвения, подумалось Свездиго, при помощи одной единственной папиросы. На такое оказались способны только те древние шаманы, и это вызывало в душе капитана приступ мимолетного уважения к ним, и еще гордость за то, что он когда-то курил в их компании.
Если этот цефалопод скончается у него на руках, если он здесь и сейчас отцепится от своей последней швартовочной мачты, всем им останется только одно - быстро напасть на системный разрушитель ученых, пока они не разобрались в ситуации. Это будет их Последний и Решительный Бой, их ПИРБ, не КИРБ, не крайний бой, а именно последний, в этом у капитана не было никаких сомнений. После которого все они уйдут в Лучший Из Космосов.
Конечно, все они погибнут, но не умрут в прилуненном смысле этого слова, поскольку слишком много прекрасного генетического материала было передано местным курочкам за все эти годы, века, тысячелетия, и таким образом навсегда оставлено ими в нижнем безобразном мире (если хочешь сохранить что-то в веках, передай его местной курочке, так они шутили когда-то). Это значит, что их генетические цепочки продолжат жить и дальше, но уже в местных безобразниках. Свездиго ясно видел в этом продолжение борьбы за выживание того - древнего Подхвойна, который до сих пор продолжал жить и бороться, и не желал погибать из-за каких-то дурацких постулатов и папирос. Ну что же, значит, так тому и быть. Пусть Подхвойн продолжает свое космическое путешествие, а им пора собираться в дорогу.
В боевой укладке каждого нордикса с древнейших времен их цивилизации имелись специальные боевые скафандры ослепительного белого цвета, которые было принято одевать именно в таких вот случаях - когда наступало время ПИРБ. Ну, что же, подумал Свездиго, вот оно и наступило, и значит всем им пора облачаться в белые скафандры. Из-за какой-то дурацкой папиросы, подумать только. Капитан испытывал сейчас сложные чувства из-за того, что его ПИРБ наступил именно так. Внезапно и глупо.
Свездиго был абсолютно уверен во всех членах своего экипажа, даже в коке. Он знал, что они его не подведут.
Шаря по полкам в поисках "Абсолюта" он механически планировал предстоящий им последний бой. Нет, они не будут стрелять по разрушителю, это не имеет смысла. Они осторожно подберутся к нему снизу, а потом пойдут на таран, превратят "Фенри" в огромную позитронную торпеду. А потом все оставшиеся в живых бросятся на абордаж. По крайней мере, это будет красивое зрелище - белые скафандры, сверкающие квантумножи, пламя, дым, лужи слизи. Это будет славная дискуссия и галактическая наука надолго его запомнит. А может быть, им удастся переломить ситуацию и захватить системный разрушитель, превратить ПИРБ в КИРБ. Хотя вряд ли. Вряд ли. Слишком много ученых сюда прилетело на этот раз.
Мысли, роящиеся в голове капитана, мешали ему сосредоточится на поиске "Абсолюта" и усилием воли он отогнал, отодвинул их от себя, переместил на задний план своего сознания. Он понимал - пока не начался ПИРБ, пока не наступил "Час О", нужно продолжать бороться за выживание, нужно искать этот проклятый "Абсолют", ведь профессор Йо пока дышит, он издает пока свое "э-э-э", значит, его личные часы тоже пока тикают, и еще остается призрачная надежда избежать ПИРБ.
Ну и еще тихий шепот Подхвойна, конечно. Его он тоже слышал сейчас - после специальной папиросы, очень отчетливо. Этот голос слезно просил, буквально молил его поторопиться с поисками хотя бы одной бутылки "Абсолюта". Куда же они его засунули? Безобразники. Товар, конечно, не ходовой, но все же. Знали бы они, как много зависит от этого проклятого "Абсолюта", выставили бы его на самом видном месте и сразу во всех своих супермаркетах. А что если наплевать на "Абсолют" и попробовать влить в Йо какую-нибудь дешевую болтанку, опилочный суррогат с добавлением сивушных масел гнилой картошки, эту тихую радость всех нижних бомжей?