— Так скоро? — Голос секретарши прозвучал неестественно резко, однако она быстро взяла себя в руки и спросила более спокойным тоном: — Что-то случилось?
— Нет. — Ник, не останавливаясь, обогнул угол дома и начал подниматься по входным ступенькам. При этом рука его легла на плечо Энн. — Я уже был у Пристли, что же касается остальных вызовов, то всем придется немного подождать. Я буду готов через полчаса или что-то около того. Если кто-то позвонит, запиши. Перед уходом я все просмотрю.
— Хорошо. — Было совершенно очевидно, что Велме хотелось добавить еще кое-что, но Ник не дал ей ни малейшего шанса, открыв входную дверь и войдя внутрь вместе с Энн, по-прежнему не спуская руки с ее плеча.
Когда Ник ставил пакеты с провизией на кухонный стол, Энн заметила, что лицо его перекосилось от боли. И тревожная мысль, пришедшая в голову девушке еще в тот момент, когда он рассказал о своей травме, — а как же Ник сможет самостоятельно обработать собственную спину? — зашевелилась в мозгу с новой силой. Если бы это был кто-то другой — кто угодно, но не Ник, — Энн с готовностью предложила бы свою помощь… Но, может, он не примет ее помощи?
Однако ее надеждам не суждено было сбыться. Ник прошел в гостиную, ведя за собой безвольно плывущую за ним Энн, и, поставив баночку с мазью на стол, стал невозмутимо расстегивать рубашку.
Всемогущий Боже! Увидев, как Ник одним движением сорвал с плеч рубашку, обнажив широкую и мускулистую, бронзовую от загара грудь, с густой порослью черных волос, Энн почувствовала, что ей не хватает воздуху. А когда она приняла из его рук баночку со снадобьем, пальцы ее дрожали, и она едва удержала склянку.
— Так, а куда… она вас…
— Вот. — Он повернулся, что вызвало новую игру мышц. Однако не это заставило Энн вновь задохнуться, а огромный, ужасного вида кровоподтек, занимавший все пространство между лопатками.
— О, Ник… — произнесла она слабым голосом, в котором прозвучало искреннее сочувствие. — Этот жеребец мог вас убить, если бы попал в голову…
— Но не убил же, — попытался все обратить в шутку Ник.
— Вы обязательно должны показаться доктору.
— Энн, со мной все будет в порядке. Поверьте. — Ник повернулся к девушке и, увидев выражение ужаса на ее лице, мягко добавил: — Я потом попрошу Морин, если хотите. Профессиональной медсестре приходилось встречаться кое с чем и похуже.
— Нет-нет, я справлюсь, — проговорила Энн, ругая себя за разыгравшееся воображение. — Просто я не предполагала, что это будет выглядеть столь чудовищно.
— Испортить такое тело, — шутливо буркнул Ник, ложась на диван.
О да, подумала Энн, набрав немного зеленоватой мази на кончики пальцев и сделав глубокий вдох перед тем, как прикоснуться к спине, с которой так грубо обошелся невоспитанный жеребец. Ник был прекрасно сложен, она и раньше это знала, но до сих пор тело скрывала одежда, а сейчас… Рельефные мышцы казались изваянными из камня, хотя под пальцами Энн была живая плоть — загорелая, жаркая, волнующая, отдававшая легким ароматом мужского дезодоранта, который, правда, быстро забил терпкий, специфически медицинский запах зелья.
Энн оказалась явно неподготовленной к тому взрыву эмоций, который вызвало явление обнаженного — точнее, полуобнаженного — Ника, но и этого было достаточно. Во всяком случае, Энн благодарила судьбу за то, что он сейчас не может видеть ее лица. Меж тем руки двигались неторопливо и ритмично, втирая мазь в бронзовую спину, и девушка испытывала нечто, похожее на стыд, потому что это доставляло ей удовольствие.
Спина Ника была абсолютно лишена растительности, и даже самый привередливый взгляд вряд ли обнаружил хотя бы микроскопическую жировую складочку. Пока Энн трудилась, Ник лежал тихо, вытянув руки по швам.
Энн все время хотелось спросить, не больно ли ему, но она боялась произнести и слово, потому что дрожащий голос мог выдать ее с головой. Она и предположить не могла — даже в самых горячечных и бесстыдных грезах, — что полуобнаженное мужское тело может оказаться таким эротичным и возбуждать самые примитивные сексуальные желания! Было от чего потерять контроль!
Как она завидовала Элис: быть замужем за таким мужчиной! Мысль принесла с собой новый приступ боли. Они вместе работали, ели, спали — словом, делали тысячи мелких обыденных дел, которые и составляют сущность супружеской жизни. Знала ли она, какое счастье выпало на ее долю? Но уже спустя минуту Энн укоряла себя: как можно завидовать женщине, чья жизнь оборвалась так трагически — и так рано.
— Ну как, хватит? — с трудом произнесла она пересохшими губами.
— Если не трудно, еще немножко вдоль позвоночника.
Ник произнес это сдавленным голосом, слегка задыхаясь, и Энн решила, что все дело в том, что ему просто неудобно лежать на животе. А кроме того, боль, наверное, была ужасная!
Боль действительно была, но не в спине. Мягкие, ласкающие движения женских рук, усиленные волнением, которое Энн не могла скрыть, заставили кровь Ника закипеть в жилах, и его пронзило острое желание. Да что с ним происходит? — мысленно повторял он один и тот же вопрос. Мазохистом он никогда не был. Тогда отчего же ему хочется, чтобы эта сладостная пытка длилась бесконечно?
— А часто… часто случаются такие неприятности? — спросила Энн, чтобы снять повисшее молчание.
— Что вы сказали? А, вы об этом чертовом жеребце… Нет, не часто.
— Я по-прежнему считаю, что вам следует показаться врачу.
— Не хочу никаких врачей, Энн, — тихо произнес Ник, вставая, пока девушка завинчивала баночку с мазью. — Спасибо, сейчас уже лучше.
— Вот и хорошо.
Энн следовало уйти, но, на ее несчастье, ноги отказывались повиноваться и не было сил оторвать взгляд от черной поросли на груди Ника. Энн бросало в дрожь от одной мысли, что она снова ведет себя просто неприлично.
Еще до того как Ник поднял голову, она поняла, что последует дальше. Боже, только не это, мысленно взмолилась Энн. Но вместо того чтобы отвернуться, бежать куда угодно, лишь бы сохранить последние крохи гордости, она продолжала оставаться недвижима. И что еще хуже — губы ждали его прикосновения, а глаза сами собой закрылись еще до того, как это произошло.
На этот раз в поцелуе чувствовались страсть и голод. А когда Ник прижал ее к себе, Энн услышала, как исступленно бьется его сердце. Руки мужчины сжимали ее с такой силой, что, казалось, готовы были сломать хрупкое девичье тело. И тут Энн ослепило прозрение: он жадно, страстно желает ее!
— Энн, Энн… — Ник покрывал ее лицо обжигающими короткими поцелуями, и они жалили и одновременно были сладкими как мед. Затем он опять надолго приник к ее губам. Энн уже не могла сдерживать свои чувства и прильнула к Нику всем телом, охватила его обнаженные плечи руками…
И в этот момент раздался резкий звук входного звонка, сопровождаемый громкими голосами, среди которых выделялся плач ребенка.
Энн молниеносно высвободилась из стальных объятий, и, когда в дверь постучали, Ник, уже в рубашке, хотя и расстегнутой, решительно пошел открывать.
— Произошел несчастный случай, — выпалила с порога Велма, переводя взгляд с Ника на Энн. — Машина выехала на тротуар прямо перед миссис Каттинг и малышкой Джинни. С девочкой все в порядке, она была в коляске, но их пес, Спот, попал под колеса…
Больше Энн ничего не услышала. Дверь хлопнула, раздался звук спускавшихся по лестнице шагов, затем еще один хлопок дверью в операционную, после чего рыдания и голоса разом стихли. Наступила мертвая тишина.
6
Прошло добрых полчаса, прежде чем Энн пришла в себя настолько, чтобы рискнуть спуститься вниз. Входная дверь была заперта, а Велма, очевидно, ассистировала Нику в операционной. Миссис Каттинг и Джинни нигде не было видно — скорее всего их отправили домой ожидать вестей о судьбе песика.
В этот момент Энн не смогла бы внятно объяснить кому-либо, что за чувства ее переполняли. Девушка была ошеломлена тем, что случилось: она влюбилась в человека, который был для нее таким же далеким и недоступным, как марсианин! С такими, как Ник Хартли, жизнь сталкивает лишь один раз, другого случая не представится. И если Энн понимала это, стало быть, и все остальные женщины — тоже. Например, подобные Велме — ослепительные, уверенные в себе, без комплексов и семейных тайн, способных погубить любые взаимоотношения…