и. Две кровати, узкий платяной шкаф, стол с двумя стульями и пара тумбочек, разместились вплотную вдоль стен, заняв собой почти все пространство. - А что? - придирчиво изучая обстановку, спросила девушка. - Впервые вижу, чтоб ты так робела, - фыркнула Лера. - А ты меня всего второй раз и видишь, - нашлась Дашка, но, потом, порывшись в своей сумке, вытащила потрепанную книжку: - Ты понимаешь, это же та самая Леонора! Встретив ничего не понимающий взгляд непросвещенного человека, Даша обреченно вздохнула: - Это же она написала трактат о взаимообратном воздействии при оказании магического влияния! Она первая из магов Ордена выдвинула теорию о том, что любое магическое воздействие на живой объект не просто устанавливает связь с ним, но и оказывает встречное воздействие на мага. Маг не сразу ощущает его, и, как правило, сталкивается уже с последствиями, которые не может связать с причиной их возникновения. И даже простое воздействие, такое, как гипноз, способно вызвать изменения в подсознании мага. - И что, как же тогда магию творить? - осторожно уточнила Лера. - В трактате сказано, что избежать воздействия можно только при полном отождествлении себя с объектом. - Ну-у... - Магический комитет тоже усомнился в ее теории, поэтому не включил в учебный курс, но, - поспешно добавила Дашка, - книга была написана в тысяча восемьсот двадцатом году! Почти двести лет назад! - Леонорой? Этой самой? - Этой самой! - торжественно заверила Даша. - Точно не тезкой? - Леонору знают все уважающие себя маги, как одну из самых старых ведьм Академии. Есть, конечно, и старше, но их немного и они предпочитают вести уединенный образ жизни. - Ага, а здесь она прямо таки в центре толпы. Я, кстати, даже голосов учеников не слышу. - У них же траур. - Ладно, идем, осмотрим комнату Аниты? - предложила Воронцова. - А, кстати, сама Анита, точнее, ее тело, где? Даша пожала плечами и первой направилась в коридор. Комната умершей девушки была светлой и просторной. Вдоль стен, оклеенных вересковыми обоями, стоял изящный белый гарнитур. Книги, шкатулки, безделушки занимали почти все полки книжного шкафа. Одежда, разложенная аккуратными стопками, источала тонкий аромат лаванды. На толстом ковре еще остались лежать сброшенные у кровати тапки, а из-под подушки выглядывал уголок записной книжки. Казалось, девушка ненадолго отлучилась и вот-вот вернется. - Как-то неловко копаться в ее вещах, - выдохнула Лера, двумя пальцами вытаскивая блокнот. - Поверь, до нас здесь все осмотрели не один раз, - выдвигая ящики небольшого секретера, отозвалась Даша. Воронцова открыла записную книжку. Из нее выскользнул сложенный вдвое листок тонкой, почти прозрачной бумаги, и плавно опустился на ворс ковра. - Записка, - поднимая и разворачивая его, сообщила Лера. - Хм: «Верни то, что украла». Судя по всему, Анита что-то стащила. - Или у нее стащили, а она знала вора и собиралась ему написать, - предположила Даша. - У нее столько всяких вещиц, одних украшений третья шкатулка. - Почерк не ее. Вот дневник, точнее, дневник ее снов. Почерк мелкий, острый, с наклоном вправо. Здесь же, на листике, буквы ровные, округлые и крупные. - Ну, если она что-то украла, то с момента ее смерти, владелец мог уже вернуть свою собственность. Бесполезно здесь копаться, - Даша оставила в покое секретер и, пробежавшись взглядом по книжным корешкам, вытащила парочку: - Пойду, пообщаюсь с ее подругами. - Ага, - вслед закрывающейся двери, кивнула Лера, - а я еще тут поищу. В дневнике, как Лера ни надеялась, ничего полезного обнаружить не удалось. Сны девушки оказались обычными, крутились вокруг Школы и местных событий, и, как для будущей ведьмы, выглядели до неприличия бессмысленными и бестолковыми. Единственной примечательной деталью был повторяющийся в разных вариациях сон о неком молодом человеке. Иногда он уезжал на поезде, и Анита бежала за ним вдоль перрона, иногда она приходила к его дому и подолгу стояла у запертой двери. Но несколько снов были более радостными: они вместе гуляли, ходили на каток, он знакомился с ее родителями. «Судя по всему, Анита была влюблена», - Лера отложила дневник. Вернулась Даша. - Никто ничего сказать не может. Вернее говорят, но ничего особенного: «Со всеми дружила, все ее любили, училась лучше всех, много читала, таких как она называют «везунчиками и баловнями судьбы»». Врагов у нее не было. Единственная странность - каждую неделю, по субботам, уходила в город, одна, часа через два возвращалась печальной и запиралась в комнате. К ужину выходила веселой. - Можно попытаться выяснить, куда она ходила, - предложила Лера. - Уже, - Даша устало плюхнулась на кровать Аниты, потом, вспомнив, что на ней девушка и умерла, скатилась на пол, - ее подруга, Мириам, из любопытства или обиды, что Анна не берет ее с собой, проследила. Говорит, она пришла к старому дому, остановилась напротив него, и так простояла час, глядя на окна. Потом вернулась в школу. В следующую субботу все повторилось, только Анна села в кафе напротив, просидела два часа, глядя на дом, и ушла. Шпионила она за кем-то, что ли. - Странно. У нее и сон такой был, повторяющийся: она приходила к дому своего возлюбленного и стояла у двери. - Пошли, сходим, - оживилась Дашка, - проветримся. Директрисе их желание выйти за пределы Школы не понравилось. Она измерила их холодным долгим взглядом (от которого Дашка опять покраснела) и нехотя отворила калитку. - Ты бы уж у нее автограф взяла, что ли, - Воронцова рассмеялась, - ей будет приятно, что ее книгу еще читают. Отмахнувшись, Даша сверилась с каракулями на листике и решительно зашагала по незнакомой улице. Через десять минут пешей прогулки по тихому, утопающему в зелени, городку, они пришли к названному Мириам адресу. - Татьянина улица, дом девять. Пришли, - Даша остановилась возле двухэтажного строения. С обветшалых стен местами облупилась штукатурка, оголив деревянный скелет. Почерневшие от времени и дождей рамы были плотно закрыты, а окна на втором этаже завешены выцветшим тряпьем. Даша осторожно подергала двустворчатую дверь. - Заперто. Наверное, здесь никто и не живет, стоит под снос. Рядом же нормальные каменные дома, - предположила девушка. - Но Анита зачем-то приходила сюда, - Воронцова оглянулась. - Вон кафе, идем, может там что-то знают. На другой стороне улочки, отгородившись кадками с цветами от проезжей части, по которой изредка проходили пешеходы, приютилась маленькая кондитерская. Девушки взяли по чашке кофе и разместились напротив дома номер девять. - Интересно, почему у улицы такое название странное: Татьянина? - полюбопытствовала Лера. Даша пожала плечами. - А потому, молодые леди, - раздался рядом скрипучий голос, - что вся улочка раньше принадлежала Татьяне. За соседний столик, опираясь узловатыми пальцами на его поверхность, сел дряхлый старичок. Несмотря на свой преклонный возраст, он был одет аккуратно и со вкусом. - Татьяна была женщиной доброй, душевной, и очень богатой. Всю эту улицу она построила. В начале улицы городская больница, бывшая гимназия и сиротский приют. Так, до самой смерти она их и содержала. Потом дома врачей и учителей, она всех рядом селила. Булочная бывшая, вот, где мы сидим. А это, - старик указал на обветшалый дом, - и есть дом Татьяны. Так его здесь до сих пор называют. - Почему же он такой заброшенный? В нем никто не живет? - убегая, спросила Даша. Она вернулась через две минуты и протянула старику вазочку с печеньем и чашку чая: - Угощайтесь. - Благодарю, молодая леди, - старик сделал неторопливый глоток, посидел, зажмурившись и улыбаясь то ли солнцу, то ли настроению, то ли воспоминаниям, и продолжил: - Почему не живет? Живет, Луша наша. Так и осталась в нем жить после смерти Николя. Николас - сын Татьяны. Хорошим молодым человеком был, добрым, никогда в помощи не отказывал. Влюбился в девушку из приюта, Лушу. Так они втроем и гуляли везде. - Втроем? - одновременно переспросили девушки. - Была у Луши подружка. Они неразлучны были. Татьяна девушек сердечно принимала, но Лушу особенно любила, хотя другим казалось, зачем молодому богатому студенту безродная сирота? Когда Татьяна умерла, сердце у нее слабым оказалось, Николя собирался жениться на Луше, но не успел. Время тогда смутное было, много недовольных, гражданский переворот. Всех студентов Кейвана отправили устранять беспорядки. Целый поезд молодых людей, считайте, на фронт кинули. Луша в то время в больнице работать стала. Не успела проститься с Николасом. А на второй день после отъезда его убили в уличных беспорядках. Ей идти некуда, так и осталась жить в его доме. Да и кто бы посмел ее выгнать, если погиб он за неделю до назначенной даты свадьбы. Так она замуж и не вышла - осталась верна памяти Николя. - Печальная история, - вздохнула Даша. - А Луше сколько лет будет? - Ох-хо-хо, люди разное говорят, а точно никто не знает. Я девятый десяток разменял, а Лушу помню, сколько живу. - Мда-а, - протянула Лера. История загадочного дома и его обитателей никак не прояснила причину еженедельных Анитиных визитов. - А девушку вы здесь не видели? Светленькую такую. Приходила по субботам, смотрела на дом, - прямо спросила Даша. - Нет, не замечал, - задумчиво покрутил головой старик. - Может у Луши родственница была? - Нет, нету у нее родственников. Ну, милые леди, благодарю за угощение, - старичок поднялся, и, опираясь на трость, медленно побрел по залитой вечерним солнцем улице. - Странно, з