нских красавиц не могла позволить себе примерить титул его возлюбленной. - Поздравляю! А какая она? Ромео прищурился и, одарив белозубой улыбкой Александра, ответил: - Я сам до сих пор не верю в то, что у меня есть девушка. Какая она? Терпеливая. Сидит и ждет, когда я к ней приду, и ни слова упрека. И лишних вопросов не задает. Удобная, во всех отношениях. - В таком случае, тебе бы стоило ей позвонить, если ты опаздываешь, - заметила Воронцова. - А почему бы нам не съесть мороженого? - вдруг предложил Ромео. - Я угощаю. - Хорошая идея! - поддержала Лера, моментально позабыв о мифической возлюбленной Измененного. Александр еще раз попытался испепелить друга взглядом, но, не достигнув ожидаемого результата, пошел к домам. Остальные, в приподнятом настроении последовали за ним. Пустырь закончился. Мимо, по неширокой улице, проехали красные «жигули» и скрылись за поворотом. - Машин совсем не видно, - удивленно заметила Лера. - Еще рано, - пояснил Александр. - Так, а зачем мы пришли сюда в такую рань, когда все закрыто и даже мороженое не купишь? - возмутился Ромео. - Пошли тогда к тебе. - Домой мы не пойдем, - твердо заявил Александр. - Почему? Вместо ответа Учитель остановился и, повернувшись к Ромео, одарил его долгим взглядом. «Опять телепатия», - Лера отвернулась от Измененных, показывая всем видом, что «больно надо, о чем вы там говорите». Она хотела и вовсе отойти, но ее охватила волна чувства узнавания. Забыв про своих спутников, она заворожено таращилась на тихие зеленые дворики и новые, но уже обжитые девятиэтажные дома. Мерный звук метлы, доносившийся слева, прервался плеском воды: это дворник поливал из шланга аллейку молодых кленов. - Идем, - тихонько подтолкнул ее Учитель и она, не переставая рассматривать многоэтажки, последовала за ним. Они свернули во дворы и остановились напротив дома, протянувшегося вдоль дороги. Из первого подъезда вышла сухонькая старушка с авоськой, немного постояла на бетонном крыльце, подслеповато пощурилась на солнце, игравшее в верхушках деревьев, осторожно спустилась, и, чинно поздоровавшись с Александром, поспешила в сторону соседнего двора. Опять хлопнула дверь подъезда, выпуская мужчину. Приподняв бежевую шляпу в приветствии, он прошел мимо, оставив за собой шлейф запаха одеколона и свежей типографской краски от свернутой газеты, зажатой у него под мышкой. Город просыпался, торопясь навстречу новому дню. - Так и будем здесь маячить? - проводив взглядом двух любителей утренних пробежек, спросил Ромео. - Нет. И в квартиру не пойдем. - Ну, хочешь, я куплю пакет молока, чтоб не с пустыми руками? Молочный-то ларек уже открылся? - Не надо. - Ладно, - вздохнул Ромео, - пошли хоть на лавочку сядем, а то стоим посреди двора как статуи. - У меня такое чувство, что я знаю это место, - впервые вмешалась в разговор Лера. - Конечно, знаешь, раз Эдгар здесь живет. Интересно, тебя он в гости пускает или тоже во дворе держит? - съехидничал Ромео. Лера задумалась, прислушиваясь к своим ощущениям. Она знала этот район, но сейчас он выглядел другим, словно помолодел лет на пятнадцать. Но это знание никак не было связано с Учителем. Ощущения подсказывали ей, что она знает и то, что Александр живет рядом, но в памяти не было ни одного воспоминания о том, была ли она у него в гостях. Или воспоминания были надежно скрыты. - Нет, Ромео, - наконец ответила она, - мы сейчас будто в Киеве семидесятых годов. Ни рекламы, ни супермаркетов, машины того времени, люди. И я помню это район, я росла здесь, но позже. Сейчас он кажется только недавно построенным, а там и вовсе пустыри. Оболонь как раз строилась в семидесятых, и к тому времени, как моя семья сюда переехала, была уже застроена. - Тысяча девятьсот семьдесят четвертый, - спокойно сказал Александр. - Мы в прошлом? - Мы в настоящем. В другом времени, но в настоящем. Конечно, относительно того момента, в котором проживаешь ты - да, можно сказать, что в прошлом. - И это не воспоминание, а то время?! Измененный кивнул. Ромео с интересом поглядел на Александра: - Вижу, ты ничего не объяснял. - Мы как раз за этим пришли. - Расскажи, как это? - попросила Лера. - Ты видела Глубину. Все существует одновременно. Нет прошлого, нет будущего, есть формы проявления, которые мы, для удобства, классифицируем как реальности и наносим на временную шкалу. Внимание человека поймано в ловушку того периода и места, в котором он родился. Не спрашивай, почему так, это свойство Глубины. В твоем Киеве сейчас двухтысячные, в моем - семидесятые, в Киеве сороковых сейчас война, Тимур поселился в Питере конца девяностых, Ромео, а, он как кочевник, нигде обжиться не может. Полина тоже в Киеве, но я не знаю ее временную зону. - Но как же мы все встретились в Академии? - Она вне времени. У нее своя летопись, своя хроника, берущая начало от ее создания. - Но ты живешь ведь не в одном и том же году? Через полгода наступит семьдесят пятый, и ты будешь уже в нем? - Поэтому удобнее исчислять время периодами. Я живу в Киеве в период семидесятых годов. Между твоим периодом и моим лет двадцать разницы. Но не путай - это не разница в возрасте, а разница во времени. - То есть, ты человек из прошлого относительно моего времени? - Лера пыталась разобраться в мудреном объяснении. - Нет, - Учитель вздохнул, - все времена существуют одновременно. Каждый из нас живет в своем, а остальные времена относит либо к прошлому, либо к будущему, как это принято среди людей. Ты воспринимаешь мое время, как прошлое. - Забудь о времени, - вмешался Ромео. - Эдгар живет вот в таком проявлении Глубины, - он широким жестом руки указал на окружающее пространство. - У него тут экологически чистый воздух, сплошные стройки и мороженое продают только в определенные часы. А в твоем пространстве нормальные магазины, крутые тачки, химия вместо продуктов и толпы людей. И оба ваших пространства называются Киевом. Когда ты слышишь о его пространстве, то говоришь «А, это прошлое». Но это только определение, которое ты даешь относительно своего места, потому что привыкла к использованию линейной шкалы и веришь, что есть последовательности. Но их нет, потому что все существует одновременно. - Ага, - выдохнула девушка. - Все удивляюсь, почему ты до сих пор не преподаешь в Академии? - покосился на друга Александр. - Потому что я не смог бы это повторять десятки раз, - рассмеялся Ромео. - Помнишь, - Учитель повернулся к Лере, - курсе на втором, вас отправляли на праздник в Киев? И запретили киевлянам приближаться к своим домам и искать встречи с близкими. Лера кивнула. Она хорошо помнила, как весь курс отправили участвовать в спортивных состязаниях, устроенных в честь Дня Киева. В тот день случилась массовая потасовка между студентами Академии и местными парнями, закончившаяся экстренной эвакуацией первых, с последующим грандиозным скандалом в самой Академии. И, если бы Милена не скрыла, что Валентин, нарушив запрет, все-таки попытался навестить семью, для него обучение магии могло завершиться в тот же вечер. - Каждый из вас думал, - продолжил Александр, - что Киев будет таким, каким он его знает. Но для вас подобрали вариант, в котором вы об Академии понятия не имели. Поехав домой, вы могли обнаружить, что по тому адресу ваша семья не проживает, или увидеть себя ребенком. На тот момент вам трудно было бы осознать как такое возможно, и вы могли бы натворить глупостей. - Да уж, - согласилась Лера, которая не последовала примеру Валика только из-за внезапной эвакуации. - Значит, в гости к тебе мы точно не пойдем и, вместо домашнего обеда нам предстоит казенная пища в Штаб-квартире? - хитро улыбаясь, вернулся к волнующей его теме, Ромео. - Нам стоит вернуться, - Александр поднялся. - Если ты, Сусанин, поведешь нас опять на пустырь, то я лучше найду в подъезде укромный уголок и открою себе портал, - предупредил Ромео. Учитель кивнул и направился к ближайшему подъезду: - Здесь уже восемь, если не хотим привлечь к себе внимание, нужно уходить. - Привлечь внимание к тебе с Лерой, - неожиданно посерьезнев, уточнил Ромео, но Александр не обратил на его слова внимания. Вечерний экзамен по теории закономерностей подошел к концу. Лера сдала исписанные листы с ответами, и, выйдя из аудитории, столкнулась с Александром. Измененный стоял у окна, напротив двери в аудиторию и ждал. Увидев Леру, он шагнул к ней на встречу: - Одолжи мне сознание своей ипостаси, - сходу попросил он. Лера растерялась. Несколько мгновений она изучала лицо Учителя, подбирая слова, потом сказала: - Ты же знаешь, что я готова для тебя сделать все, что угодно. Но я не могу одолжить сознание ипостаси, так как она, хоть и во мне, но совсем иная. И она не допустит контроля над собой. Если кто-то попытается взять ее под контроль, это плохо кончится. - Я не боюсь. - Нет, я боюсь! Для тебя это тоже плохо кончится. А для чего она тебе? - Надо решить одно срочное дело, - уклончиво ответил Снегов. - А твоя ипостась? Если убрать блокиратор? - Я ее не контролирую. Опасно. Ладно, придумаю что-нибудь, - он легонько похлопал ее по плечу и ушел. Чтение конспектов утомляло. Однотипные лекции, внесенные в методичку учителями, заканчивались пунктами заданий, которые должны были встретиться на экзаменах, и решение которых никаким образом не влияло на практические умения студентов. Лера зевнула, и, перегруженная изобилием бесполезной информации, захлопнула методичку. Работая в Отделе, она да