А меж тем в Китае имелся еще один обширный район, который давно уже интересовал Российскую Империю и соответственно ее разведку. Это был Восточный Туркестан или Синьцзян. К Китаю Синьцзян был окончательно присоединен в 1881 году и с тех пор там открывались русские консульства. Так уж сложилось, что на данный момент Россия контролировала торговые потоки с Синьцзяном. В северной его части то точно. Причина была простой. Просто никому больше товары, которые давала эта земля, были не особо нужны, а регион был весьма отдаленным для всех прочих игроков включая Китай. России товары Синьцзяна были интересны. Интересен хлопок, шелк-сырец, сухофрукты, кожи, шерсть… А в Синьцзяне имелся неплохой спрос на русские товары. Правда, транспорт в регионе был еще тот — верблюды, лошади и ослы. В общем, караванная торговля. Хотя, нельзя сказать, что по русскую сторону границы было сильно лучше. Железная дорога там, конечно, была… Но сильно далече от границ с Синьцзяном.
В Синьцзяне проживала масса разных национальностей, самыми многочисленными среди которых были уйгуры, но правили этим огромным районом и сейчас пришлые манчжуры и китайцы. После Синьхайской революции Синьцзян наряду с Внешней Монголией и Тибетом фактически отделился от Китая, но эдак по-тихому. Причем несмотря на случившиеся крупные уйгурские восстания главным в Синьцзяне стал губернатор китаец-монархист Ян Цзэнсинь. Он по-прежнему считал монархию наилучшим для Китая строем. По-хорошему Цзэнсинь теперь являлся независимым правителем китайской пограничной провинции. В ходе борьбы за власть он сначала расправился с местными китайцами-революционерами, а потом уже с восстаниями уйгуров и казахов.
Большая Игра в этой реальности и не думала кончаться. В Синьцзяне как и в других регионах Азии шла очная и подковерная борьба британцев и русских. У британцев было намного больше денег и возможностей, а русские контролировали в регионе торговлю. Получался примерный паритет с некоторым креном в пользу британцев. Они имели давние связи с уйгурскими князьями и постоянно возбуждали аборигенов к борьбе с китайской властью, подкидывая деньги уйгурским князьям.
Пока Синьцзян был условно китайским, ситуация в целом устраивала Россию. Периодически русская разведка тоже немного мутила местные племена, чтобы китайские власти не забывали, что тут не Пекин с Нанкином. Да и авторитет зарабатывать стоило не только у властей, но и у местных князей. С обретением Синьцзяном фактической независимости по причине того, что Китаю было не до каких-то там малолюдных отдаленных провинций, перед Россией по-новому стал вопрос: а что собственно делать с этим Восточным Туркестаном? Если пытаться подобрать его себе — это конфликт с Китаем и Британией. Да и вообще, нужен ли он? Далеко, дорог нет, население чуждое и мусульманское. Можно поделить регион с британцами. Но опять же, зачем? Ведь заявив права на владение Синьцзяном или его частью, эти территории придется охранять. Ставить там русские гранизоны, организовывать властную структуру, строить дороги и так далее. Не станут ли затраты на охрану и прочее сильно больше, чем выгоды от владения территорией?
Теоретически регион наверно можно было бы использовать для расселения русских переселенцев. Но вот поедут ли туда русские крестьяне, смогут ли там жить и хозяйствовать — это большой вопрос. Вернее смочь то смогут. Вопрос — во что это обойдется казне? И имелся еще более сложный и главный вопрос. Даже переселяя туда крестьян из европейской части Империи, через многие десятилетия все равно не удастся достичь состояния, когда в этом самом Синьцзяне или его части русское население станет преобладать над аборигенами. А если все обстоит именно так, то зачем все это нужно? Ладно бы территория была чем-то интересная. Так нет же этого. Не лучше ли в таком случае заниматься этими делами в Сибири и не лезть на юг? Или может быть заняться лесопосадками в киргизских степях? Дело это не быстрое, но если получится, то… УXX!! В общем, вопросов было намного больше, чем ответов. Чтобы получить ответы хотя бы на часть из них, начали готовить несколько новых экспедиций русских путешественников под негласной эгидой ГРУ. А решать глобально все равно будут потом.
Пока в русских верхах плодились вопросы насчет Синьцзяне, в другой азиатской стране, Корее, изменения уже начались. В августе 1913 года Император Кореи Коджон уступил трон своему сыну — Сунджону. А с октября в южной части Кореи начало налаживаться гражданское правление корейских властей вместо японского военизированного. И сразу, как сообщают оттуда, начались проблемы. На юг Кореи полезли британцы, американцы и немцы со всякими коммерческими предложениями к новым корейским властям. А человек слаб перед искушениями. Корейцы в этом плане не отличались повышенной неподкупностью. В общем смена власти принесла проблемы. Слава богу, что японцы никуда в общем-то не уходили, и тоже были заинтересованы в ограничении деятельности чужих компаний в Корее. Потому особо продажные новые корейские чиновники сразу могли лишиться чего-нибудь нужного и ценного для них. Например, головы.