Опять же за прошедший год греки отметились не слабо на пару с англичанами, которые стояли за известными греческими событиями. В общем предстоящий разговор между двумя монархами явно будет долгим и трудным. Ну как тут не попробовать накапать на мозги Вильгельму и заставить его засомневаться в выбранном Германией пути? Так что князь Агренев подкинул государю идейку, описал, чего и как хочет добиться, и Михаил согласился. Выгорит — не выгорит… Почему бы не попробовать? Кайзеру князь Агренев ранее был представлен, и собственно на этом все знакомство официально и заканчивалось. Однако наверняка Кайзер знал про Агренева намного больше. Все-таки князь — как-никак первый мультимиллионер в России. Монархи позвали Александра утром на третий день после приезда германского кайзера в Гатчину. Когда положенные по этикету расшаркивания закончились, Михаил сказал небольшую речь, тем самым включая князя беседу, и понеслось…
— Да, Ваше Величество, мы прекрасно знаем, что Германия — великая держава, но на наш взгляд в последнее время она ведёт себя в Европе безрассудно.
Вильгельм вскинул левую бровь, что, видимо, должно демонстрировать его удивление и произнес:
— Вот как? Интересно. И почему же?
Да собственно так и было задумано, чтобы немец задал вопрос.
— Все очень просто, — как ни в чем не бывало продолжил князь, — для Германии то возможно ничего не изменилось, но это не совсем так. Сейчас мир воспринимает Германию как вторую европейскую державу по значимости. А ко второй державе, которая заодно претендует на то, чтоб стать первой на Континенте, приковано внимание всех прочих соседей. И особенно на ней сосредоточено внимание первой державы. Стать второй, а то и третьей, после того как она была гегемоном, Британия не пожелает никогда, а потому предпримет любые усилия для того, чтоб этого не случилось. И самый лучший для британцев вариант — это, как они и привыкли, столкнуть Германию с Россией, ослабить обоих, воюя чужими руками. А что делает Германия в это время?
Кайзер с некоторой иронией спросил:
— И что же?
— Германия, насколько нам известно, рассчитывает провернуть хитрый трюк, рассчитывая стать первой, не вступая с Британией в открытый конфликт.
— Вот как? Хмм! Интересно…
— Конечно интересно. Нас бы это не слишком волновало, если б сей план не затрагивал нас напрямую. Но так уж получилось, что германский Генеральный Штаб посчитал и нас. План Шлиффена в обработке фон Мольтке-младшего предполагает, если говорить образно, что обедать германцы будут в Париже, а ужинать в Санкт-Петербурге. Нас, русских, этот вариант совершенно не устраивает. Не любим мы непрошеных гостей.
Взгляд Вильгельма, направленный на князя, посмурнел. И было с чего. Какой-то русский князь вот так просто рассуждает о главном и совершенно секретном плане германской армии.
— Да и сама идея, заложенная в план, на наш взгляд безумна. — князь продолжил свой монолог.
— Она предполагает, что Германия поставит свою судьбу в зависимости от скорости движения своих войск в Бельгии и Франции. То есть судьба Германии зависит от того, успеет ли германская армия разгромить французскую армию до того момента, как Россия вмешается в конфликт. Это первое. И второе. В Германии почему-то считают, что если вы при этом не будете объявлять войну Британии, то и Британия с вами воевать не будет. Просто вызывающее заблуждение. Я бы даже сказал глупое. Чтобы европейский гегемон бесстрастно смотрел на то, как его соперник превращает гегемона во второго? Как я уже сказал, судьба государства ставится в зависимость от нескольких дней. Повезет — не повезет.
Взгляд Вильгельма стал ироничным. Но он продолжал молчать и слушать.
«Ага, сейчас я тебе еще иронии добавлю. Похоже, я где-то был не прав. Ну, да это ничего.»