Вильгельм сидел молча, замкнувшись в себе. Князь Агренев в своем монологе нарисовал слишком мрачные картины Апокалипсиса. Не то, чтоб Вильгельм не знал о чем-то подобном ранее. Но вот так все вместе и применительно к Дойчланду… Причем, к сожалению, картина вполне могла сложиться. С джентльменов станется.
— Есть и еще одно, Ваше Величество. — продолжил князь после небольшой паузы. — Политики, особенно Императоры, обычно считают, что война не может начаться без их на то желания. Хотя в истории полно случаев, когда это было не так. Так вот война против Германии может начаться и вопреки Вашему желанию, Ваше Величество. На кону стоят слишком большие ставки. Стравить Германию и Россию, подрезать крылышки французам, развалить двуединую монархию, развалить и поделить Оттоманской Империю. Вы думаете, вы сможете отвертеться, если игру ведет главный интриган Европы и на кону стоят такие деньги? Более того, мы все смертны. Причем самое поганое, что мы смертны неожиданно. А насколько я помню, ваш сын, Ваше Величество, англоман. Вы думаете, что при своей англомании он не заведет Германию в ловушку, искусно подстроенную джентльменами? А в Германии все больше расцветает национализм и шовинизм. Когда придет время, может так статься, что даже лидеры, не желающие войны, вынуждены будут произносить патетические речи и отправлять своих сыновей и подданных на не нужную им войну. Наступает страшный век, Ваше Величество…
С минуту собеседники провели молча. Озвученные прогнозы действительно не сулили Германии ничего хорошего. Однако потом Кайзер оправился и опять ехидным тоном спросил, обращаясь к своему царственному брату:
— Ты говорил, Михель, что Россия может помочь Германии? Чем?
Но ответ он получил не от русского царя.
— Конечно, может. Вот только сначала Германии придется вернуть русским все долги. А их Берлин многовато наделал за последние годы.
Вильгельм бросил недовольный вопросительный взгляд на Михаила, и тот качнул головой, соглашаясь с тем, что только что сказал князь.
— То есть речь только про деньги, — не обращаясь ни к кому конкретно констатировал Кайзер.
— А разве Германия задолжала только деньги? — невозмутимо проговорил Александр. А Михаил II только фыркнул и ехидно улыбнулся.
Собственно на этом и закончилась встреча князя Агренева с двумя императорами. Михаил его скоро отпустил. А Вильгельм уехал из России на пятый день.
— Знаешь, — поделился потом Мишкин мнением, — если первые два дня Вилли еще о чем-то пытался договориться, то последние два дня прошли почти безрезультатно. Он не стремился договариваться и был несколько задумчив. Так что какого-то результата ты своими речами достиг. А я постарался усилить эффект от сказанного тобой.
— Так что, ни о чем не договорились?
— Ну, почти. Разве что он уступил мне в паре экономических вопросов. Не слишком много, но и не слишком мало. И кстати отложил обсуждение по Груманту. Не стал выражать по нему никакого мнения. Так что подождем во что это все выльется.
Глава 4
Германский Кайзер уехал к себе домой в фатерлянд, а князь Агренев вернулся к более привычным занятиям. Насколько качественно они с Михаилом запудрили мозги Вильгельму, покажет только время. В конце концов задачи обрести союзника для России путем убеждения Вильгельма перед собой князь не ставил. Да и невозможно скорее всего это. Имеется ввиду убедить за один раз. Главным было заставить Вилли сомневаться. Ну, а если Кайзер к тому же устроит в Генеральном штабе и армии чистку рядов в связи с якобы утекшей к русским секретной информацией о плане Шлиффена, то это тоже будет неплохо. В конце концов информация о плане Шлиффена у Александра имеет иную природу, нежели будут думать немцы. А пока через несколько дней после отъезда главного немца Михаил позвал князя проехаться на артиллерийский полигон.