Под боком возникло что-то мягкое и теплое. Мэл с удовольствием прилегла на шерстяную подушку. Лохматая тьма окружила ее со всех сторон, урча меховые нежности, и на ее зов незаметно подкрался сон.
Газон вместо нормальной постели… кто бы сомневался. Впрочем, о свежих простынях Блэйк давно успел забыть.
— Твою… мать, — прошипел вполголоса, пытаясь встать на карачки.
Получилось с третьего раза. Проклятье... Только бы в доме осталось немного пойла. Чертовски сильно хотелось промочить горло, заполняя сосущую пустоту под ребрами. После полнолуния она особенно острая. Рвет мозг на части, дразнит рассудок до бессильного хрипа и яростной брани. Шрамы простелило фантомной болью — памятью о трех месяцах ада в клетке.
Как не сдох? Но хренова сущность альфы цеплялась за жизнь, как репей за шкуру дворняги. Сколько раз крутил барабан пистолета, гипнотизируя маленький кусочек смерти? Одно движение — и мозги украсят стенку, а вот поди ж ты — так и не взвел курок. Блядская надежда… На что?!
Глухо застонав, Блэйк впечатал кулак в землю. Где чертово пойло?! Ему срочно нужен глоток…
Цепляясь за сетку, поднялся на ноги и побрел в сторону своей добровольной клетки. Жалкая милость напоследок — сдохнуть без ошейника и кандалов. Хотя… не так уж и мало. Даже смерть в выгребной яме лучше, чем под насмешливым взглядом драной суки. Вспыхнувшая злость не нашла отклика в искалеченном «Я». Вместо оскала второй половины — бесконечная пустота. Паскудное чувство собственной ущербности еще больше испортило это утро. Надо глотнуть спиртного и выдвигаться на ринг. А потом сбросить напряжение с Бритни. Его испытанная формула как протянуть еще один месяц, и…
— Какого хрена?
Блэйк замер, рассматривая открытую настежь дверь.
Этого не должно было быть. Волк скорее сдохнет, чем добровольно заберется в пропахший человеком дом. Или память начинает подводить? Черт, нет… Он точно помнил щелчок замка. Так почему снова открыто? Не тратя время на раздумья, Блэйк зашел внутрь. Плевать. Внутри бухло, а это все, что ему сейчас нужно.
Задевая плечом стены, протиснулся сквозь тесную прихожую. В желудке зияла пустота размером с долбанную Вселенную, но последние деньги ушли на мясо для зверя, которое тот не сожрал даже наполовину. Хреново… С каждым месяцем все хуже.
Пройдя вглубь гостиной, взял с кухонной стойки незаконченную бутылку джина, но замер, так и не опрокинув в себя ни капли.
— Какого... хрена?! — рявкнул осипшим голосом. Протер глаза, но нет — у него дома, на его диване, завернувшись в его(!) рубашку, разлеглась девка!
Глава 6
— Вставай! — грохнул над ухом раскат грома.
Мэл тихонько застонала, пытаясь крепче завернуться в тонкое покрывало. Зачем так орать? Она еще пять минуточек… Хм, как странно пахнет ткань. Противная вонь алкоголя смешивалась с чем-то приятным. Терпким и вкусным, но никак не понять чем…
— Ты совсем охренела?!
— Отвали, Джес, — пробурчала едва слышно.
На работу только вечером. Почему так болят ноги? Послышался тихий шорох, и покрывало вдруг исчезло.
— Вставай, кому говорю!
Мягкая постель сменилась твердостью пола. Ойкнув, Мэл разлепила глаза и тут же пожалела, что это сделала.
Перед ней находились ноги. Две жилистые и абсолютно голые ступни… и голени, и бедра… и, о боже!
— Кто ты такая?!
Крепкие пальцы ухватили за подбородок и потянули вверх, вынуждая заглянуть выше.
Ледяные когти ужаса вонзились под ребра, вырывая из горла визг. Перед глазами взметнулся рой черных мушек, и Мэл соскользнула куда-то вниз, в бесконечно-огромную пропасть.
Блэйк от души выругался. По-разному на него девки реагировали, но чтобы в обморок падать... Может, в прошлой жизни, когда спектакли перед ним ломали и оскорбленную невинность корчили. Трахнули бедняжку и на дверь указали — ах, какая неожиданность!
А рука сама к обезображенному лицу потянулась. Ощупала, как будто там что новое появилось. Сейчас не всякая шлюха с ним ляжет. А если и ляжет, то хорошенько зажмурится. Только Бритни смотрела без омерзения…
Присев рядом с девкой, Блэйк отвел русые лохмы в сторону. Чего так орать? Сама не лучше. Под глазом синяк, губы искусаны и разбиты. И совсем еще шкетка малолетняя, даже за ссадинами видно. Но вот как здесь очутилась? Да еще в одном развратном халате? Очередная шалава, которую по кругу пустили и выкинули?