Пока она перечисляла пункты меню, все трое лапали ее взглядом. Такое уже случалось и заканчивалось ничем, но каждый раз Мэл нервничала. Хотелось одернуть короткую юбку и крикнуть на весь зал что-то вроде «Эй, в пяти футах голые задницы! Вау, какие шикарные!», но приходилось перечислять коктейли.
Один из мужчин — латиноамериканец, сидевший по центру — сбивал особенно сильно. С Мэл семь потов сошло, а уверенность в том, что вместо коктейля закажут ее, превратилась в железную удавку, мешавшую говорить. Стоит ей замолкнуть, и…
— Бутылку лучшего виски в вашем баре, спасибо.
Вот как. Мэл обругала себя дурой и параноиком. Навесила ярлыков с ходу, а тут просто бутылка виски. И даже поблагодарили. Возможно, перепадет чаевых.
— Бутылку лучшего виски, — продублировала заказ, — одну минуту...
Дальнейший вечер прошел без происшествий. Разве что Джес опять решила задержаться — наверняка нашла себе новую большую любовь. Вчера подруга тоже отсутствовала. Приползла только к обеду, помятая и уставшая. Буркнула дежурное приветствие и завалилась спать.
Такое повторялось стабильно пару раз в год. И, может, Мэл искала бы новую соседку, но Джес имела пару весомых плюсов. Во-первых — аккуратность. График уборки соблюдался более или менее точно. Свои модные шмотки девушка хранила в шкафу, а не на креслах, и посуду не оставляла, где попало. Кроме любимой кружки, конечно. Вот эта посудина кочевала по всей квартире, но с кружкой Мэл могла смириться.
— Мать меня порола за каждую крошку, упавшую на стол, — поделилась как-то. — А если вещи лежали не по линейке… Вот, — показывала на тонкий шрам у виска, — сила материнской любви. Я чуть копыта не отбросила.
Это, собственно, и было во-вторых: им обеим досталось не слишком радужное детство. Семья Джес хоть и была полной, но оба родителя оказались хлеще не бывает. Религиозные до мозга костей, они истово соблюдали только одно правило: детей нужно учить розгами. Вишенкой на торте стала попытка папаши подложить бесноватую дочь под их местного «праведника»-настоятеля. Джес тоже сбежала, только не в восемнадцать, а в пятнадцать лет.
На фоне этого собственная семья казалась Мэл образцовой. Подумаешь, мать считает ее ошибкой юности, а отчим иногда срывается бранью и подзатыльником. Какая мелочь.
Распрощавшись с девочками, Мэл поспешила на выход
— На такси или пешком? — осведомился зевающий охранник. Тоже, кстати, хороший парень. Всегда машину закажет или вмешается, чуть что.
— Спасибо, Пит, я вызвала машину.
Теперь деньги звенели в кошельке куда чаще, а накопления росли гораздо быстрее. Пожалуй, все-таки стоит сказать Джес спасибо. И начнет она с приготовления вкусного ужина. Надо отметить полгода в качестве официантки.
Молчание нервировало. Больше всего Джес сейчас хотелось отмотать на несколько дней назад и отказаться от предложения бойфренда «порулить самой». Идиотка, чем она думала? Точно не головой…
— Не пойдет, — скупо обронил один из мужчин, когда такси с русоволосой официанткой исчезло с радаров. — Один геморрой, никакого выхлопа.
Внутри все оборвалось. Месяц отработки она просто не выдержит! Не сможет! Хватило одного дня, чтобы чувствовать себя последней шлюхой. И это с ней пока не развлеклись по полной программе.
— Она еще целка! Ваш босс…
— Умолкни. Я знаю, что любит наш босс. И что он не любит. Так вот, прятать тело, когда вся полиция на ушах — этого он НЕ любит, усекла, малышка? За свой косяк отработаешь сама.
Задницу больно ухватили крепкие пальцы. Взвизгнув, Джес шарахнулась в сторону, но в тесном салоне фургончика бегай, не бегай — далеко не убежишь. Ее быстро поймали и дернули на колени, тут же задирая юбку. К горлу подкатила тошнота.
— Вы же сказали, что нужен свежий товар! — зачастила, умоляюще складывая руки. — Так вот он! Проклятье, да я уверена, что эта монашка даже не целовалась! Родаки на нее забили, искать никто не будет. И… и она деньги копит! Часть на счете лежит, а немного в тайнике. Я знаю, где!
Шеф — так звали латиноса, что был в этой шайке главным — щёлкнул пальцами. За спиной послышалось недовольное ворчание, но лезть в трусы перестали.
— Нас не интересуют объедки, дорогуша. Впрочем… Если наскребешь десять кусков и приведешь свою, — мужчина хмыкнул, — подругу, то, считай, претензии снимаются.
— Приведу! Эта овца куда хочешь пойдет, — выдохнула с облегчением.
— Тогда вот адрес, — к ней на колени прилетела визитка. — Спрячь хорошенько, а пока попрощаемся как следует…
— Ну и дура, да, Шеф? — мужчина глубоко затянулся и передал косячок другому. — Но сосет круче пылесоса… Может, стоило и ее прихватить?