Дмитрий прошелся по комнате и опять присел на какой-то ящик.
— Да, впрочем, что это я тебе политинформацию читаю? Вызывает меня, значит, Нагорный и говорит: такое дело, товарищ Жариков. Ну, я, конечно, не стал отказываться. Бегом в КЭЧ, ордер в карман! Позвонил ребятам на аэродром, они сразу машину организовали. И вот мы с тобой сидим на узлах в своей собственной квартире. Ура, Илукстене!
— Димочка, ты молодец!
После трехминутного раунда объятий Дмитрий продолжал:
— Не во мне дело. Нагорный молодец, вот кто! Комиссия комиссией, а без его участия не обошлось. Нагорный сказал, и все члены комиссии проголосовали «за». Нагорный — мужик умный и справедливый, с такими работать можно.
Поздно погас свет в двух окнах на четвертом этаже.
Воспитанная на обычаях и нравах Прибалтики, Ирма любила строгий порядок во всем. И если уж в сельском доме их комната отличалась уютом, то новую квартиру молодая хозяйка решила сделать образцовой. Она таки съездила в родной город и с помощью родителей достала отличный мебельный гарнитур. Для однокомнатной квартиры вещей оказалось многовато. Лишнее Ирма уступила соседкам, за что они ей были весьма благодарны — ведь мебель из ГДР!
Солнечный луч, заглянувший в окно, играл на отполированной до зеркального блеска мебели; нигде ни соринки, ни пылинки, каждой одежде место в шкафу или на вешалке в коридоре. Мамина дочка Танюшка быстро усвоила привычку содержать в порядке игрушки. Дмитрию строго-настрого приказано снимать сапоги около порога, а газеты и журналы после чтения складывать стопкой в тумбочке.
Пока Ирма занималась устройством нового жилища, былые сомнения ее не трогали. Но вот в квартире все встало на свое место, отметили Жариковы новоселье, и в один поздний вечер, в час бесконечного ожидания проскользнула в дверь вслед за хозяйкой тень подозрительности. Вернувшемуся из очередной поездки Дмитрию достаточно было раз взглянуть на жену, чтобы понять: его ожидает допрос с пристрастием. «Гастроли» самодеятельности в тот раз получились весьма неудачными. Раздосадованный, взвинченный Дмитрий при полуобморочном молчании жены повернулся и ушел. Ночевал у товарища.
Когда несколько дней спустя перемирие все же наступило и они заговорили друг с другом, Ирма ни за что не хотела верить, что муж ночевал у товарища. Опять поссорились.
Потом был заявлен ему ультиматум: как можно скорее устроить ребенка в детский сад. Дмитрий ответил, что это очень трудно, почти невозможно. Детсад в гарнизоне крохотный и только для работающих матерей. А сам подумал, что хорошо бы все же определить Танечку. У Ирмы будет больше свободного времени, она сумеет чаще появляться на людях, глядишь, и настроение переменится. И он пошел кланяться Нагорному, взявшему детсад под свой строгий контроль. Нагорный хмурился и сопел носом, слушая комсомольского секретаря, но сказал: «Напиши обоснованнее заявление».
Скоро Таня Жарикова отправилась в детсад, где ей с первого же дня очень понравилось.
Дмитрий расхваливал Нагорного. Работяга неутомимый, столько у него дел, что не понять, как он все успевает и когда он спит. Умнейший, опытнейший политработник. Душа человек, всегда он откликнется, кто бы к нему не обратился. А кроме всего — летчик первого класса! В любую погоду, днем и ночью поднимают его на перехват воздушных целей. Если надо командирам подмогнуть на вывозке молодых летчиков, замполит садится в инструкторскую кабину спарки, и по газам. В общем, такого замполита, как Нагорный, поискать!
Восторженные речи Дмитрия мало волновали Ирму. Она почти не слушала. Когда Дмитрий умолк, посматривая на нее озадаченно, она сказала ему довольно веско:
— Не будем разводить демагогию.
Дмитрий рассмеялся, услышав из ее уст свою излюбленную фразу.