- Якиносмотью,- сообщила, пропуская "р", Татка, - меня потом тьогать будешь.
- Ладно,- серьезно согласился Виктор,- сама скажешь, когда можно будет.
Татка кивнула и тут же залилась смехом, глядя, как потопали вразвалочку Емелины ведра.
Наташа все еще не выходила из спальни. Виктор негромко побарабанил пальцем по двери:
- Нат, пойдем ужинать.
За шумом телевизора Виктор не расслышал ни шороха. Только ровный бесцветный голос Наташи:
- Я не хочу.
Виктор потоптался перед дверью, но так и не вошел в комнату. С особой тщательностью вымыв руки, возвратился на кухню.
- Ездили смотреть площадку,- словно бы не прошло пяти минут между репликами.
- А что такая срочность? Отвез бы девочку домой.
- Действительно срочно,- пожал плечами Виктор,- завтра уже технику перебазировать.
Валентина придвинула тарелку с салатом и отозвалась спокойней, чем обычно:
- Вечно у тебя горит. И всегда ты самый крайний.
- Сейчас особый случай...- Виктор потер лоб, подбирая нужные слова.Как бы тебе объяснить...
- Вот так и объясни. Тебе что-то светит?
- Хорьков уходит на пенсию.
- Не поняла.
- Скоро меня поставят на его место.
- Точно?
- Вытяну этот спорткомплекс - точно.
Несколько минут Валентина молчала. Казалось, она была начисто поглощена ужином. И вдруг спросила:
- А Воднюк?
- Не будет никакого Воднюка,- вздохнул Виктор,- сегодня в тресте определенно пообещали.
- Это они сейчас обещают.
- Нет. Уверен,- отреагировал Виктор поспешней, чем следовало.
- Мне твои "уверен" давно уже... - начала Валентина.
- Что - "давно уже"?- не выдержал Виктор.- Скоро сама увидишь...
- А что ты кричишь? Глухая, что ли? Молчал бы уже...
- Могу и помолчать.
- Вот так-то лучше,- удовлетворенно констатировала жена,- пока я не сосчитала, сколько раз ты был просто "уверен", а сколько раз - "твердо".
И снова Виктор готов был сорваться, наговорить кучу обидных слов, из которых следовало бы, что их жизнь складывается вовсе не плохо, не надо только ее самим портить непомерными претензиями... И получить в ответ дюжину обидных сравнений, показывающих, что и сам он, Виктор, не умеет жить, и семье жизнь поганит, в то время как другие...
Но - не сорвался. Даже не грохнул тарелкой, спокойно поставил ее в раковину и вышел в прихожую: обуваться.
- Когда прикажешь ждать?- из кухни спросила Валентина.
- Как закончу... Если сам справлюсь.
Жена вроде бы никак не отреагировала на его слова. Но, когда Виктор уже взялся за дверную ручку, впервые заинтересованно спросила:
- А сколько у начальника оклад?
- Двести десять. Минимум.
- А прогрессивка?
- Трестовская.
- Ну хорошо. Иди. Вылизывай свое счастье. Виктор пожал плечами и пошел во двор. Остановился на крыльце и подумал:
"Надо бы почитать что-то по истории города..."
Глава 9
День начинался суматошно.
После короткого совещания в тресте, на котором Виктор дал окончательное согласие на строительство в такие сроки, а управляющий наконец-то подписал приказ о переводе сквозных бригад СУ-5 на особый режим финансирования, Виктор поехал на объект.
Выколоченный у Егоровича (так называли про себя замуправляющего трестом Ивана Егоровича Маркина) особый режим существенно облегчал жизнь.
Теперь можно было начать одновременно два сооружения: собственно водный стадион и игротеку, обычное двухэтажное здание, чуть меньше, чем на сто тысяч рублей. Параллельная работа давала возможность маневра, давала возможность подстраховаться.
Еще до совещания Виктор позвонил Лаптеву в исполком, но того на месте не оказалось: уехал в промкомбинат, а оттуда обещал податься на кладбище.
После совещания Виктор перезвонил в промкомбинат горкоммунхоза, но Лаптев уже уехал. Секретарша сказала, что "Валентин Семенович поехал что-то решать с церковью".
Нижние ворота оказались распахнутыми, и на площадке у главной аллеи уже стояла бытовка СУ-5. Сварщик и мастер, кепки на затылках, колдовали у аппарата.
Виктор, не останавливаясь, проехал выше - увидел Валентина Семеновича.
- Значит, так,- отдуваясь, сказал Лаптев, когда Виктор подошел поближе,- внизу все в порядке. Тут была проблема с трейлером, но уже все улажено. А вот здесь,- Лаптев, не оборачиваясь, указал на церковь, маленькая загвоздка. За руки хватают...
Виктор наконец-то разглядел, что шесть человек, стоящих рядом с Лаптевым, не похожи ни на строителей, ни на исполкомовских работников.
Парень в джинсовой куртке, болезненно бледный, шагнул вперед:
- Мы - церковный совет. Он... - парень указал на Лаптева,- сказал, что наш храм собираются разрушить. Вы не имеете права!
- Права?- переспросил Виктор.- Но вы же знаете, что вся эта территория реконструируется. Этот снос идет по плану. Так что с правами у нас все в порядке.
- Я уже объяснял гражданам верующим,- вступил Валентин Семенович, что им будет выделено другое церковное здание. Кстати, больше, чем это...
- Бог вас покарает,- сказал убежденно старик со вздернутым уголком рта, - на храм руку поднять!
"Кому храм, а кому ветхое строение", - подумал Виктор, но вслух сказал только:
- То, что здесь намечено сделать, - не против вас и не против вашего храма. Никто не собирается лишать вас законного права собираться на молитву... Но почему именно здесь? Поймите, городу необходима вся эта территория. Здесь будет скоростная магистраль, парк и спорткомплекс для детей.
- Вы же не посягнете на здоровье детей? - вставил Лаптев.
- Я так думаю, что детям нужен не только спорткомплекс, - сказал парень,- а и о душе заботиться...
- А это уже демагогия, - подался к нему Лаптев, - и здесь, пожалуйста, не надо...
- Не будем, в самом деле, вдаваться в теории,- Виктору было жаль этих людей, искренне переживающих и наверняка беспомощных,- поймите: речь идет всего-навсего о замене одного здания другим. И кстати, с архитектурной точки зрения этот маленький крестово-купольный храм никакой ценности не представляет. Постройка поздняя, вторичная, фресок и мозаик здесь нет, а иконы вы можете забрать...
Верующие зашумели, наперебой пытаясь втолковать, что святые иконы это совсем не мебель и не картины, а храм Божий - совсем не маленькое здание без архитектурных достоинств, что действительная ценность - в человеческих душах...
- Богу так угодно!- выкрикивали одни.
- Здесь наши отцы и деды молились!- не унимался старик со шрамом...
"Деды? - подумал Кочергин.- Да, наверное. Кто это говорил, что религиозность в основном опирается на семью? Фейербах, кажется, доказывал, что святое семейство - производная от земной семьи... Все помнится кое-как... А эти - вот переживают... Почище, чем те старики, что не дают сносить свои старые хибары. Даже обидно: дело-то пустяковое..."
- Подождите!- лоднял он руку.- Сейчас не время об этом говорить. И почему, собственно, вы занимаетесь этим делом? Какому ведомству...- начал он, но сообразил, что это по меньшей мере неправильный вопрос, перефразировал: - Кто руководит этой церковью?
- Епархия,- подсказал Валентин Семенович.
- Ну и что? - хмуро отозвался парень в куртке.
- Вопрос о переносе уже с ними решен, не так ли?
По глазам Лаптева Виктор вдруг понял, что нет, не решен, не согласован еще вопрос, во всяком случае, что-то важное в этом деле еще не сделано. Однако Виктору не хотелось ни отступать, ни показывать посторонним разобщенность позиций.
Щелкнув с досадой пальцами, он продолжал:
- Если вы с чем-то не согласны, обращайтесь в епархию. Полагаю, там лучше смогут объяснить, в чем правы мы, а в чем - вы.