- Ваша историческая ошибка, что вы понадеялись на правильную схему, а про тех, кто в этой схеме расставлен и рассажен, вы позабыли. А сама по себе схема может работать и так, и эдак - смотря какие люди и зачем в ней находятся.
- Верно, в сущности,- несколько раз наклонил голову Василий Андреевич; помолчал немного и добавил: - Только не забывайте, что чем выше человек, тем он точнее соответствует схеме, а повышение разума, рост души историческая неизбежность. Прошло время, когда числом брали, на себе пахали да криком засапожным врази расточали.
- Вы - оптимист,- с завистью вздохнул Осинецкий,- и, знаете, я все жду времени, когда это, наверное только для нас ниспосланное служение закончится, и мы приобщимся к постижению...- Граф помолчал и добавил: - А ваши друзья где?
- При деле. Седой сейчас в институте приглядывает, чтоб там никакого подвоха не случилось, а Приват - сейчас в архиве, а потом, наверное, в исполком подастся... А многие уже на Солонцах.
- Тяжело, наверное, - спросил Осинецкий.
- А им что, легче?- указал Белов на лютеранский сектор, надковырянный Саниным бульдозером.
- Да-да. Однако если вы по поводу обращения к епископу, то моя позиция остается неизменной.
Белов помолчал, а Граф докончил свою мысль:
- Он, к сожалению, прагматик до мозга костей. Ясно понимает, что эта... процедура,- и Граф обвел рукой вокруг,- по сути своей епархии как организации выгодна. И переубедить его, заставить обратиться к истинным идеалам не удастся ни мне, ни этому молодому человеку - как его?
...Виктор Кочергин проснулся от резкой боли в позвоночнике. Он уснул в низком кресле, неловко запрокинув голову, и теперь едва мог повернуть затекшую шею.
Во рту появился гадкий металлический привкус; но спал Кочергин недолго: солнечные пятна на паркете переместились только чуть-чуть, и Маркин еще не возвратился.
Конечно, Виктор устал, но этот внезапный сон...
"И какой!"- тряхнул головой Кочергин, уже окончательно просыпаясь.
Телефон на столе у Маркина не звонил - только загоралась сигнальная лампочка и раздавалось тихое журчание; молчал и селектор - секретарша знала, что Маркин вышел из кабинета.
Растирая шею, Виктор встал, подошел к окну - и со сложной смесью тоски и злости увидел, как по площадке, направляясь к заезженной управленческой "Волге", вышагивает, выворачивая ступни, коренастый и коротконогий Воднюк с неизменной папиросой, победно торчащей из уголка рта.
- Виктор Михайлович, вы здесь?- позвал селектор голосом секретарши. Вас управляющий вызывает.
Виктор вышел в приемную. Посторонних не было, и секретарша (трестовские дамы симпатизировали Кочергину) тихонько сказала:
- Управляющий до чего злой - у-у-у.
"А то как же,- подумал Виктор,- еще и Воднюк нагадил..."
С этими приятными мыслями он крутнулся в тамбурочке между двойными дверями и вошел в кабинет.
Там сидели: сам управляющий, Маркин и начальник отдела кадров Аксенов.
- Читай,- сказал, не здороваясь, управляющий и указал на лист бумаги, лежащий перед ним.
Виктор придвинул листок и прочел приказ об отстранении от должности главного инженера СУ-5 Кочергина В.М. за систематическое грубое нарушение строительных норм и правил, безответственность, нарушение плановых сроков и злоупотребление служебным положением.
Приказ как приказ, с номером и датой, визой Маркина, визой Аксенова и подписью управляющего. Даже с печатью.
Прикинув, что картина пока не полная, Виктор достал ручку и пристроил в уголке, под росписью Маркина и аксеновской закорючкой, еще и свою подпись.
Наливаясь густой краской, управляющий молчал. Видимо, не мог решить, с каких слов начать выплескивать все, что накипело. А Маркин на мгновение поднял и опустил брови, и в его глазах промелькнул огонек одобрения.
- Так,- сказал наконец-то управляющий и выложил на стол свои громадные, в медно-красной поросли лапищи,- умел нашкодить, умеешь и ответить. Это хорошо. Через полгода приходи - прорабом возьму.
- Можно идти?- спросил Виктор и поднялся.
- Иди. Сдашь всю документацию по зоне отдыха Воднюку.
- Хорошо, - сказал Виктор и чуть скованнее, чем обычно, подошел к двери. Повернув ручку, он раздельно сообщил:
- Только передавать нечего. Нет документации. Ни одного листа чертежей.
И вышел. Раз, два, три, четыре, пять...
Медленно, считая шаги, но не оглядываясь, Виктор шел по коридору. И загадывал: на четном шаге окликнут - помиримся, на нечетном - подеремся.
Секретарша окликнула посредине между девятнадцатым и двадцатым шагом. Если по "Виктору", то нечетный, если по "Михайловичу", то четный. Так и не решив окончательно, что будет, Кочергин вернулся в кабинет управляющего.
- Это как же понимать? - ровным зловещим голосом спросил управляющий.Где чертежи?
- Я их пропил, продал, съел, передал иностранной державе, а на вырученные деньги купил гарнитур - так, по-воднюковски?- быстро выговорил Виктор.
- Анархист,- сказал Маркин,- ну какой из тебя главный инженер? Срамота. Детский сад. А может, ты того, ку-ку?
- А ведь это уголовное дело, Кочергин, - отозвался дотоле молчавший Аксенов, - материальные ценности...
- Чего ты добиваешься?- спросил управляющий.
- Я уже говорил,- вяло сказал Виктор и, несмотря на то, что все стояли, сел.- Отсрочить работы, пока не закончат перезахоронения; и написать письмо в исполком - пересмотреть проект и наказать...
- Кишка оказалась тонка. И признать боишься. Невинность соблюсти ему надо,- постепенно накаляясь, заговорил управляющий.- Только объясни, почему ты вчера, сукин сын, на этом самом месте клялся-божился, что все сделаешь в срок? Предупредили же меня, козла старого,- управляющий грохнул кулаком об стол,- чтобы не связывался с тобой...
"Узнаю коней ретивых по каким-то их статьям"...- выплыли в сознании Виктора строки.
- Чего ты хочешь выторговать?- спросил опять ровным голосом управляющий.- Чтобы с тебя Воднюка стащили? Или еще что? Но учти: с нами так не разговаривают.
"- Еще бы,- подумал Виктор,- даже если я сейчас отдам чертежи, а сам на колени стану, мне уже все равно в этом тресте места не будет... Разве что отпустят "по собственному желанию".
Но вслух сказал только:
- Я уже объяснил Ивану Егоровичу, что ничем не торгую и ничего не выторговываю.
- Ты прав, Егорыч, он и в самом деле блажной. Ну, цирк. Такого у меня в тресте еще не было. Слушай сюда...
Управляющий сел верхом на стул и заговорщически наклонился к Виктору:
- Поскольку я тебе уже не начальник, а ты птица вольная, то скажу по секрету: прорвемся мы без твоих синек. Я уже Мельникову позвонил - к завтрему свежих нашлепают,
- С чего? Белки я тоже украл.
- Значит - сядешь,- констатировал Маркин, с сожалением качая головой,ты что, законов не знаешь?
Знать-то Виктор знал, и были в общем-то у него основания предполагать, что "сядет" он условно, и все-таки представились ему унылые процедуры дознаний, допросов, суда и фигура торжествующего Воднюка в особенно коротких штанах.
- Где ты их держишь? - спросил управляющий, по-своему истолковывая перемены в лице Кочергина.
- В сейфе,- бросил Виктор, вовсе не имея в виду собственный, кабинетный, со всяким хламом, который не хотелось оставлять на глазах уборщиц и секретарши. Но управляющий понял именно так. Пощелкав тумблерами, он рявкнул в селектор:
- Воднюк? Выгреби из сейфа Кочергина все чертежи и ко мне.
- Все? - спросил невидимый Воднюк.
- Живо!- бросил управляющий и выключил селектор.
- Ключ у меня, - напомнил Виктор.
- И у него тоже,- тихо сказал Аксенов.
- Вот как? - сказал Виктор и быстро прошелся по кабинету, с отвращением представляя, сколько раз Воднюк в его отсутствие запускал в сейф лапы, - ну, приехали. Нет там чертежей. А засим - прощайте.