Черт.
— Хорошо, но в следующий раз, тогда я буду в деле, хорошо?
Нолан кивнул, но я почувствовала, что он был не совсем правдив. Он собирался сделать все возможное, чтобы уберечь меня от этого, но теперь я знала способ. Я знала признаки. Я просто не знала, как записаться на бои. Может быть, это нужно сделать ночью. Или был какой-то список, в который нужно было попасть.
— Тебе понадобится личность, — сказал он мне, неохотно выдыхая эти слова.
— У меня уже есть одна, — пробормотала я в ответ, и чувство покоя и удовлетворенности наполнило меня.
Оба моих мира могли бы снова соединиться. Это пошло бы на пользу моему здравомыслию, и я была бы гораздо более сосредоточена на учебе. Недостатков не было.
— Ты немного самоуверенна, — сказал Нолан, подталкивая меня локтем, чтобы я снова начала идти, направляясь к огням.
— Уверена в себе, мой друг, — сказала я рассеянно. Мой разум уже был в комнате света и шума.
Нолан издал странный звук, но больше ничего не сказал. Когда мы, наконец, вышли в место моей души, мне едва удалось сдержать вырвавшийся у меня тихий вздох.
Срань господня. Это было совсем не так, как я ожидала. Когда-то комната была огромной пещерой, сотни ярдов в диаметре. За эти годы они привели его в порядок, добавив несколько восьмиугольников, боксерские ринги и заросшую травой турнирную площадку. Как они заставили траву расти здесь, я понятия не имела, но я уже могла сказать, что это не подделка.
В комнате также находились десятки людей, каждый из них был одет в темную одежду с черной маской на лице.
Я могла различить некоторые черты лица, например, тех, кто был очень высоким или широкоплечим, но по-настоящему разглядеть что-либо в этих масках было практически невозможно. Они цеплялись, но не давали слишком много подробностей.
— Здесь есть другие женщины? — Прошептала я в спину Нолана.
Его мышцы напряглись. — Да.
Одно слово, и я знала, что это все, что я получу.
— Но они не дерутся.
Ладно, может быть, не совсем все.
И как бы сильно меня ни раздражал гендерный стереотип, мне было легче справляться с моими внеклассными занятиями — никто не ожидал, что женщина будет бегать повсюду с мечом.
Глава 14
— Пошли, бой вот-вот начнется, — сказал Нолан, проталкиваясь сквозь ликующую толпу и направляясь к квадратному участку, огороженному веревкой. Ему не нужно было повторять мне дважды; борьба питала мою душу, и я, черт возьми, была здесь ради этого.
В центре площади для боя был один человек, одетый в черное. Я потратила минуту, разглядывая его, пытаясь разглядеть узнаваемую черту. Я действительно еще не знала многих людей в этой школе, и я абсолютно понятия не имела, кто скрывается под черной маской.
— Пять минут, — внезапно крикнул он, его голос был неестественно роботизированным, как будто его что-то изменило.
Толпа придвинулась еще ближе, и Нолан продолжал держать меня за руку, чтобы мы не потерялись.
— Демон, трехкратный чемпион по владению палашом, занявший второе место в категории короткие клинки и финалист первой десятки по рукопашному бою, встретится лицом к лицу с Падшим Ангелом.
По толпе прокатился приглушенный ропот, и я обнаружила, что подаюсь вперед, желая хоть мельком взглянуть на этих бойцов. И на эту — персону, о которой все время болтал Нолан.
Демон прошел первым, и я моргнула от того, что увидела, когда они вышли на площадь. Поверх черного наряда на нем был красный костюм, который закрывал его почти полностью. Его маска демона была искривленной и гротескной, с живой кровью, стекающей по обеим щекам. Его красный костюм идеально обрисовывал мышцы, которые лежали под кожей, почти так, как будто с демона заживо содрали кожу, прежде чем выйти на бой. Его костюм все еще облегал фигуру, и я была почти уверена, что внутри был чувак — в основном потому, что Нолан, казалось, был уверен, что женщины не дерутся, но было довольно трудно сказать наверняка.
— Падший Ангел — наш действующий чемпион, — снова прокричал голос робота. — Непобедимый в своих последних сорока боях и опытный по меньшей мере в восьми боевых дисциплинах и двадцати видах оружия. Сегодня вечером это будет безумный бой, безликий.
Я вздрогнула при этом слове. Хотя в нем и был смысл, оно беспокоило меня на многих уровнях. Безликий. Бесполезный. Никчемный. Бездомный. В моей жизни меня называли многими именами, что мне инстинктивно не нравилось, когда на меня снова навешивали этот ярлык, даже в не столь уничижительной форме.