В любом случае, я собиралась всего лишь отключиться во сне, вызванном обезболивающим.
Когда он, наконец, ушел, Мэтти опустилась рядом со мной, сохраняя дистанцию.
— Мне так жаль, девочка, — сказала она, выглядя заплаканной. — Я должна была знать. Я должна была пойти с тобой.
Я почувствовала себя еще хуже из-за своих резких слов раньше, когда подумала, что она, возможно, была в этом замешана. Потянувшись, я схватила ее за руку, крепко сжимая.
— Я благодарна за тебя. Спасибо тебе за то, что ты по-настоящему искренняя подруга.
Ее слезы перелились через край, стекая по щекам.
— И ни в чем из этого нет твоей вины, — заверила я ее, пытаясь звучать не как накачанная наркотиками идиотка, а скорее как рациональный человек. — Это все из-за Клодетт и Брэндона, и я собираюсь заставить их обоих заплатить. Не волнуйся.
С этими словами она придвинулась ближе, нежно прижимаясь ко мне, и я заснула, чувствуя себя любимой и утешенной.
К тому времени, как я проснулся, Алекс вернулся с новостями о том, что им надрали задницы. Очевидно, он провел ужасную игру, как и Раф. Я чувствовала некоторую ответственность за это, поскольку была довольно большим отвлекающим фактором, но, по крайней мере, это не было частью их регулярного сезона. Так что это не будет засчитано в кубок в конце года. Нет худа без добра.
Мэтти немного поругалась, когда Алекс попытался ее выгнать, но в конце концов сдалась после того, как я накричала на них обоих за то, что у меня разболелась голова. Не вру, у меня раскалывалась голова.
Алекс хорошо скрывал свое плохое настроение, оставаясь со мной всю ночь и продолжая давать мне мои обезболивающие. Когда наступило утро, я поняла, что всю ночь в моей постели был чувак, никакого секса, и я не чувствовала себя странно из-за этого.
— Как ты сегодня? — спросил он, глядя вниз, его брови нахмурились, когда он пробежался по мне своими небесно-голубыми глазами.
Перемещение вызвало во мне волну боли, немного притупленной таблетками, но все же, вероятно, в восьми случаях из десяти.
— Не буду врать … Я чувствую себя как ведро дерьма.
Его губы дрогнули.
— Приятно видеть, что твой язык никуда не делся.
Еще один стон, когда я перевернулась.
— Для этого я должна была бы умереть.
Какая бы улыбка ни появлялась, она исчезла, его глаза стали пустыми.
— Даже не шути об этом. Я все еще не понимаю, почему ты не позволишь мне выпотрошить Брэндона и повесить его на съедение стервятникам.
Я покачала головой, зная, что Алекс никогда этого не поймет. Он никогда не был слабым, он не понимал обмена властью и того, что прямо сейчас у Брэндона было все. Мне нужно было быть той, кто заберет это обратно.
— Все будет хорошо, — заверила я его, похлопав по руке. Я свесила ноги с кровати, мне захотелось пописать. — Я сильнее, чем кажусь.
У меня вертелось на кончике языка объяснить свое обучение и причину, по которой меня избили прошлой ночью, но что-то удержало меня. Знающий Раф и так был слишком большим членом королевской семьи, но, по крайней мере, я знала, что он охраняет свои собственные секреты.
Алекс остался со мной до конца выходных, наше время вместе прерывалось только частыми визитами Мэтти и Нолана. Джордан даже заходил однажды, и он излучал ту же темную ярость, что и Раф. Было легко понять, почему они были лучшими друзьями; между ними было много общего.
Однако по большей части это были только мы с Алексом. И, честно говоря, мне нравилось проводить с ним время. Мы сблизились. Мы говорили о нашей жизни. Он сказал мне, что он был старшим из пятерых — трех сестер и одного брата, которому было два года. Его отец вторично женился, когда мать Алекса умерла от рака, отсюда огромная разница в возрасте между ним и самым новым членом их семьи.
— Какая из себя твоя мачеха? — Спросила я, лежа с ним в темной комнате, когда он гладил мои волосы.
Его фырканье было низким и невеселым. — Она типичная жена короля. Чопорная, правильная, задиристая, без морщин на лице или индивидуальности в теле. Я никогда особо не общался с ней, и мой отец тоже не самый легкий человек в общении. У меня есть собственное поместье в Нью-Сиднее, вниз по дороге от официальной территории дворца. Это настолько близко, насколько я могу подойти, не сойдя с ума.
В этих полушутливых словах было так много недосказанного. Я чувствовала, что между Алексом и его отцом существовали темные демоны, но, похоже, он действительно любил своих братьев и сестру.
Поздним воскресным днем, когда я оплакивала возвращение в школу — но, по крайней мере, я чувствовала себя немного лучше, — моя дверь распахнулась.