— По улице Ленина шествуют представители славного коллектива «Ордена трудового знамени» завода литейного оборудования. За почти 100 летнее существование завод произвел для нужд народного хозяйства около 5 миллионов чугунных чушек.
— И еще две — орали из толпы, а диктор продолжал.
— Мастер фрезерного цеха Павел Иванович Пронько и токарь Кузьмин Светозар Андреевич несут славное знамя легендарного предприятия.
Под красным, отделанным желтой бахромой, знаменем шли, спотыкаясь на высоких каблуках, два здоровых хмурых мужика в кожаных фуражках и узеньких шортах с плоскими заклепками. Люди кричали им, но не с осуждением, а с каким-то восхищением:
— Вот ты, Иваныч… Вот ты… мой гнойный.
В ответ Павел Иваныч (27 лет непрерывного трудового стажа) показал свое отношение ко всем хулителям. Крепкий зад, обтянутый блестящей кожей, и звонко ударил по нему мозолистой рукой. Токарь Кузьмин (11 лет просто трудового стажа) не остался в долгу и добавил лютой жести. Сотворил из пальцев рогатку и просунул в них толстый розовый язык. Мимо в дежурившую скорую помощь пронесли бездыханное тело Егрипа Ндфл. По земле волочились растрепанные перья его карнавального костюма. Один из шлакоблоков выбрал единственно верную траекторию.
— Балаган и профанация. — услышала рядом с собой злые слова Ксения Денисовна Бубубукина. Она находилась среди горожан и все еще сомневалась, приводить ли задуманное в действие. Как всякая демократическая натура она имела тяжелую родовую травму. Проблему с действием после океанов гладких правильных слов.
— Испохабили святую идею. — продолжал горячиться мужчина рядом с Ксенией Денисовной. К удивлению она его узнала. Этот светлый плащ с пряжкой.
— Вы закончили Курганский машиностроительный?
— Причем здесь это! — воскликнул мужчина. — Вы и представить себе не можете, что это такое? Всю жизнь ждать. Надеяться, а на выходе получить вот это. — показал мужчина на Егорла Снилса. Одетый в хромовые сапоги и пушистую голову кролика между ногами, Егорл ломался на пару с пенсионеркой Коровякиной в разбитном бесстыдном тверке.
— Так вы! — внезапно догадалась Ксения Денисовна и зажала рот рукой, боясь, что ее кто-нибудь услышит.
— Причем самый настоящий. Природный. — смело ответил мужчина. — У кого хотите спросите. Эх. — махнул он рукой и сказал нараспев по древнерусски.
— Загубили гея-геюшку, некуда теперь приткнуться его попочке.
Дослушивать Ксения Денисовна не стала. Она решилась!
Торжественная палка Зинаид Зинаидыча попеременно то салютовала то отбивалась от летящих по разным траекториям предметов. Сравнительно не пострадав, Зинаид Зинаидыч почти добрался до Нейтральной площади, когда увидел несущийся на него полуиздохший каблучок «Иж». Когда до столкновения оставались считанные метры, каблучок развернулся и остановился. На коррупционную брусчатку Нейтральной площади (заводы жены Гузкиной) ступила нога справедливого мстителя. Нога в желто-синем кеде с толстым намеком. Нога Ксении Денисовны Бубубукиной. Всё остановилось. Замерло в боязливом ожидании, потому что мститель держал в руке…
— Что у вас в ведре, Ксения Денисовна? — спросил Зинаид Зинаидыч. Он дурачился.
Бубубукина молчала. Она подходила все ближе и ближе. Крепко сжимала в руке пластиковую ручку красного ведра. Многое хотелось сказать Ксении Денисовне Зинаид Зинаидычу. Много скопилось обличительных слов. О великом попранном идеале. Об академике Сахарове, который прежде всего никакой не проспект. О Тарасовой роще. О собственной жизни и потерянном смысле. Хотя многие и называли Ксению Денисовну «демшизой» такой она была не всегда. Распинаться, изливать душу перед странным существом с зелено-розовыми волосами, черной бородой, одетым в женское платье из немецких порнофильмов она посчитала ниже своего достоинства. Вместо этого она выплеснула на Зинаид Зинаидыча содержимое ведра.
— Говно! — охнули в едином порыве все присутствующие, включая полицию, юнармию и самого Зинаид Зинаидыча. Но обнюхав тщательно самого себя, Зинаид Зинаидыч понял. Это совсем не то о чем подумал, а затем вербализировал коллективный разум.
— Это валерианка. — победительно закричала Ксения Денисовна и в ее устах это звучало как:
— Это революция!
Ксения Денисовна открыла дверцы каблучка и оттуда пролились на коррупционную брусчатку все ее 128 котов, кошек и маленьких котяток…
Картина маслом
Видеоконференция подходила к концу. Мэр Деникин-Чапаевска Семен Иванович Гузкин славно барабанил в экран монитора, стоявшего на столе, об успешных итогах избирательной компании.
— Скукин Ильдус Горгоныч — 4,5 %, Перепилишвили — 7,5 %, КПРФ подросли немного. В прошлый раз 7, а теперь почти 8. Гузкин Семен Маркович — 87,2 при явке 72.
— Молодечик. — хвалил Гузкина губернатор Допетровского края В.В. Непутин.
— Когда на язя пойдем? — спросил Семен Маркович. — Ведь прет и прет.
— Пойдем. Здесь разгребу немного. Видал? Какого зацепил?
Семен Маркович смотрел на губернатора влюбленными искренними глазами. Прекрасен был В.В.НеП. В шевиотовых трусах с ослабленной резинкой, в инопланетных бликах полярного сияния на каменном холодном берегу моря Лаптевых. На тонком спининге в руках В.В.НеП. болтался и бил во все стороны зеленым хвостом флоридский аллигатор.
— Как? — восторгался Семен Маркович. — Это не возможно
— Невозможно? — ласково усмехался В.В.НеП. — Погоди, вот мы еще до пенсионного возраста доберемся. А как там Зинаид Зинаидыч? Выкарабкается?
Семен Маркович согласно кивнул.
— Через пару дней из нейрохирургии переведут. Коты голодные были. Попортили Зинаид Зинаидыча довольно крепенько. До сих пор двух котяток выковырять не могут.
В.В.НеП. успокоил нервного аллигатора о камень головой.
— Ты нам сбереги его, Гузкин. Такой ценный кадр.
— Ценный, очень ценный. — поддержал Гузкин. — Гениально это вы придумали. Такая явка у нас была, когда Бориса Годунова избирали. Все голосовать побежали, лишь бы Крымненашев не прошел.
— Главное, чтобы все довольны были. Чтобы как бы по новому, а все-таки по старому. Гляди, гляди Маркович! Как трепыхается.
Зубастая пасть аллигатора заполнила собою весь экран. Сергей Маркович отшатнулся и закрыл глаза. Когда открыл, экран монитора погас. Губернатор отключился. Семен Маркович подошел к окну. Через бамбуковые жалюзи посмотрел на Нейтральную площадь. Под циклопическим бронзовым сапогом товарища Черевяка топтался на месте грустный полосатый тигр. На его шее висела «hand made» картонка с недавно намалеванными очень яркими буквами: «Гузкин! Кошка — оружие пролетариата».
Семен Маркович закрыл жалюзи. Прошелся по кабинету. Думалось о многом, но в основном о неправильно арендованном гараже. Он сел в глубокое кожаное кресло. Сказал сам себе, утверждаясь в своем мнении окончательно.
— Нет. Я так не могу. Украсть у человека смысл. Не Зинаидыч же, в конце концов.
Настроение сразу улучшилось, и он связался с приемной. Не по поводу арендованного гаража, а чтобы хорошенько оттаскать за волосы своего секретаря референта Аглаю Семеновну Засосайкину.
КОНЕЦ.