"Хорошо. Ты позвонишь Марси?
Рэндалл Тоусон, его главный заместитель Дональд Данн и Ричард Кирк, глава криминального отдела, ждали в кабинете Тоусона, когда прибыли Лукас и Марси. Тоусон указал им на стулья и сказал: «Дело Катара. Вы знаете, что Джей Би Гласс этим занимается?
— Я слышал, — сказал Лукас, и Марси кивнула.
«Он довольно хорош. Нам интересно, какой была бы реакция, если бы мы поговорили с ними о признании вины по одному пункту обвинения второй степени с помещением в психиатрическую больницу вместо Стиллуотера. Ему придется отсидеть свой срок, если его когда-нибудь сочтут компетентным.
— Э-э, я думаю, что люди были бы очень недовольны.
Кирк сказал: «Но этот парень должен быть сумасшедшим, и нашим приоритетом должно быть убрать его с улицы. Если мы заставим судью уйти вверх, а он получит двадцать, к тому времени, как он выйдет, он, вероятно, уже будет убийцей».
— О, чушь собачья, — раздраженно сказал Лукас. «Большинство из них могут перестать убивать, когда станут старше, но не все. Он может вернуться и снова начать убивать через месяц. Если вы доставите ему двадцать, и если ему нужно будет сделать только две трети, он вылетит, когда ему будет пятьдесят один, пятьдесят два. Если мы возьмем его на первую степень, он должен сделать минимум тридцать. Тогда я бы чувствовал себя в безопасности. Он не выберется, пока ему не исполнится шестьдесят».
«Мы бы так и сделали, если бы не чувствовали себя немного неуверенно в этом деле», — сказал Данн.
«Иногда приходится рисковать, — сказал Лукас. Полицейские ненавидели консервативную политику судебного преследования: окружная прокуратура имела почти стопроцентный уровень обвинительных приговоров — что выглядело потрясающе в агитационной литературе — в основном потому, что они преследовали только надежные вещи. Все остальное было сдано или отклонено.
— Мы не просто рискуем понести убытки, — заметил Кирк. «Если мы потеряем его, он убьет кого-то еще».
— Но вот что я вам скажу, — сказала Марси. «Если вы пойдете к JB с таким предложением, он почувствует запах крови. Он отвергнет тебя. Если ты делаешь предложение, оно должно быть сложнее».
Тоусон покачал головой. «Как сделать его жестче? Если мы поднимемся на одну ступень до первой степени, как сейчас работает обязательное вынесение приговора, он опустится до максимума — то же самое, что он получит, если будет бороться с этим. Без смертной казни нам нечего делать, кроме снижения степени вины».
— Почему бы вам не поговорить с Висконсином? — спросил Лукас. «Они думают, что у них есть пара претензий к этому парню. Выработайте сделку, по которой, если он получит хотя бы один пункт первой степени здесь, он отбудет свой срок, и Висконсин вылетит. Если он не согласен, он предстанет перед судом в обоих штатах. Один из нас его достанет.
Тоусон барабанил по блокноту желтым карандашом. — Это вариант, — сказал он Данну. — Слабо, однако.
«Проблема в том, что я просмотрел дела Висконсина, и у них меньше, чем у нас. Единственное, что связывает его с Висконсином, это то, что он был в «Стауте».
— И жемчужины Аронсона, и способ убийства, и тот факт, что их хоронили вместе. Там действительно много всего, — сказал Лукас.
— Вот что, — сказал Таусон. «Мы не будем предпринимать никаких действий по сделке, пока не проверим все. Если у вас есть что-то еще, выкладывайте. И, возможно, JB сделает первое предложение».
— Кто занимается предварительным? — спросил Лукас.
— Я, — сказал Кирк. «Мы просто набросаем дело, представим Уиткомба и получим заявление о драгоценностях, и этого вполне достаточно. Вы идете?"
— Да, я хочу еще раз взглянуть на него, — сказал Лукас. «Он странная утка».
МАРШАЛЛ вернулся на предварительное слушание в коричневом вельветовом костюме и модных коричневых ковбойских сапогах, его волосы были зализаны.
— Ты похож на бойфренда Мадонны, — сказала ему Марси.
«Ой, блин, слезай с моего дела», — сказал он. Он не совсем впился ногой в плитку.
Слушание было обычным — Катар в темном костюме и галстуке, но его лицо было осунувшимся и бледным, глаза блестели, как будто он плакал, — пока не вкатили Рэнди Уиткомба.
Рэнди, пристегнутый к инвалидному креслу, оглядывающий зал из-под опущенных бровей, просматривая ряды журналистов и зевак, наконец нашел Лукаса и остановил его взгляд. Марси, сидевшая рядом с Лукасом, прошептала: — Он смотрит на тебя?
"Да. И он выглядит взбешенным, — прошептал Лукас в ответ.
Кирк провел Уиткомба через предварительные соревнования.
Да, сказал Рэнди, он купил жемчуг у человека, который сказал, что он из Сент-Пэтс. Да, он купил кольца с бриллиантами у того же человека. Он сказал, что продал жемчуг на улице. Он не знал, у кого они сейчас.
«Вы видите человека, который продал вам драгоценности здесь, в зале суда?» — спросил Кирк.
Рэнди целую минуту смотрел по сторонам, просматривая каждую строку вверх и вниз, а затем сказал: «Нет. Я его не вижу».
Кирк сделал шаг назад. «Посмотрите на этого человека за столом защиты».
Гласс, защитник Катара, удивленный как никто другой, с трудом поднялся на ноги, но прежде чем он успел возразить Кирку, Рэнди наклонился к микрофону и сказал: «Я никогда в жизни его не видел».
Стон прокатился по залу суда. Маршалл спросил: «Что случилось?» и Марси сказала: «Маленький придурок».
Лукас ничего не сказал, потому что чувствовал, как Рэнди смотрит на него, и знал, что еще не закончил. — Как тебе это нравится, придурок? Рэнди проревел в микрофон. Он указал на Лукаса и заорал: «Ты, хуесос, как ты любишь эти яблоки?»