— Ярар, мы отпустим тебя в твоё селение, — сказал Талий, внимательно смотря на меня.
— Хорошо.
— Ты не удивлён? И не будешь спорить? — спросил отец.
— Нет, я ждал когда ты это предложишь сам. На это был мой расчёт! — ухмыльнувшись я сделал глоток чая, и смотрел за реакцией родителей.
Талий смог сохранить хладнокровие и ни один мускул на его лице не дрогнул. А вот по Эмери можно было писать картины.
— Кхмх-хм, — прокашлялась мать, — то есть все твои сцены, и скандалы, только для того чтобы свалить от нас?
— Нет! — ответил я. — Когда я узнал, что меня женят, я был в бешенстве. Но узнав кто моя невеста, понял что вами движет. Честно признаюсь, мне от этого не легче. Но и понять вас я могу. Тогда-то я и придумал как получить от вас то, что хочу. И уж извините, я хочу жить от вас отдельно!
— Мы так тебе надоели? — спросил отец.
— Нет, конечно. И занятия с Ка Сламс очень полезны для нас. Но это не меняет того факта, что в наших взаимоотношениях поможет только время. Ответьте мне, сколько прошло времени с моего возвращения?
— Почти девять месяцев, — не задумываясь ответила Эмери.
— За это время ни вы, ни я ни разу не поинтересовались друг у друга как дела, как настроение и всякое такое… — Я сделал паузу. — Наши разговоры строго о делах. И между нами появились деньги, которые я хочу зарабатывать для себя. А вы хотите, чтобы я зарабатывал их для вас! Вы навязываете мне помолвку с девушкой, которая выгодна роду, а не мне. И меня бесит ваше лицемерие. — Эмери хотела меня перебить, но Талий сжал её ладонь, давая мне полностью выговориться. — Вы женились сами и, смею надеяться, по любви! А меня лишаете такой возможности. Также, за мой счёт сейчас строится город, который, в случае войны и отступления имперских войск, попадёт одним из первых под вражеские войска.
— Знаешь, Ярар, а мне нечего тебе возразить, — не отводя от меня взгляда, сказал Талий. — С твоей точки зрения всё выглядит именно так. Раз ты уже согласился на наши условия, то так тому и быть.
— Да. Пусть так, — слегка кивнул я. После этого разговоры за столом смолкли, и я спокойно пошёл к Корфу. Сегодня мы собирались проводить свой эксперимент на растениях.
— Ты ведь специально старался вывести его из себя сегодня? — спросила Эмери.
— Так заметно? — спросил Талий, и та утвердительно кивнула. Он усмехнулся и продолжил: — С его точки зрения всё выглядит именно так. И я рассчитывал, что он устроит истерику. Будет кричать и вопить про вселенскую несправедливость. Но сегодня он несколько раз доказал, что он готов жить отдельно от нас. Первый раз, когда он отказал нам по вопросу с Сереком. И то, что он предложил отправить его к себе, тем самым показав, что он может и хочет решать проблемы сам! Второй раз, когда мы озвучили ему, что интрига с гостями разоблачена. Я думал он будет канючить, по крайней мере от ребенка его возраста такое поведение было бы ожидаемо. В-третьих, то, что он смог перейти от дел к нормальному диалогу. Ну и четвертое, которое я не планировал. Он знатно макнул нас в навоз, указав на реальный косяк с нашей стороны. Он обозвал нас лицемерами и, как бы это не было прискорбно, это правда.
— Да, согласна, — печально сказала Эмери. — Надеюсь со временем он простит нас.
— Время лечит. Одно радует, мы разбегаемся не врагами.
— Но с грустью на сердце.
— БАРОН! — закричал я, забегая в оранжерею.
— Ярар, — услышал я его голос. Он выглянул из-за небольшого куста и махнул рукой зовя к себе.
Когда я вернулся домой стал подозревать Корфа в том, что он осознано не занимался лечением брата, а также восстановил травмы матери, полученные из-за выкидыша. У обоих заболевания были крайне запущенными. А оказалось, что у барона не хватало сил и знаний для лечения Тимофея и Эмери. Так, если бы не моя способность омолаживать, то, скорее всего, брат умер бы. Возможно, Эмери осталась бы жива, всё-таки она была магистром магии. И сравнивать её организм с неодарёнными людьми нельзя. Но скорее всего она стала бы бесплодна. А над исцелением Эмери мне пришлось сильно потрудиться! На мать слишком многое свалилось. Она потеряла ребенка при родах, второй умирал на кровати, и ОНА — магистр магии — ничем не может ему помочь. И последним фактором её ужасного эмоционального состояния, был Я. Тот, кого она подсознательно винила во всём случившемся. Но к её чести, она ни разу не подала вида.