17 мая, четверг. Суть того, что я услышал на заводе. Я подобрался поближе к Н. И. Рыжкову и внимательно слушал объяснение заводского начальства. Завод в годы советской власти выпускал 30 процентов всех минеральных удобрений в стране. Теперь удобрения тоже выпускаются, но в основном идут за границу. Вот цифры потребления минеральных удобрений: Европа — 600–700 кг на гектар, Китай — 500, мы — 10–12 на гектар. Отсюда потеря производства продуктов питания. Мы сейчас ввозим около 50 процентов этих продуктов, считается, если страна ввозит более 35 процентов продуктов питания — это уже потеря независимости. Средний заработок на заводе 2600 рублей. Экспорт в 21 страну, если только что-либо не перепутал в записной книжке.
После получасовой экскурсии на завод — небольшое часовое заседание. Объяснял глава районной администрации Владимир Михайлович Гринев, еще далеко не старый, энергичный человек. В зале, где совещались, была устроена выставка. Хороши были фруктовые соки. На одном из заводов раньше делали электронику для авиационных бомб, сейчас делают фены и пылесосы. Завод хиреет. Это вообще очень сложный вопрос — о военной промышленности, о ее пользе и ее вреде. Слишком много народа в стране вокруг нее кормилось. Потом, когда мы задавали вопросы, я свой вопрос сформулировал следующим образом: вот у вас все выставлены оболочки, пакеты, а, по сути, больше ли стали надои и выше ли оказалось производство мяса? Не выше, всего меньше. Вот и ответ. На вопрос об учителях ответ был такой, что, конечно, все вынуждены что-то добывать на своих огородах. Но огороды — это время, вот учителям уже и некогда читать. Говорили о земле. Гринев: “Люди против продажи земли”. Рост населения за счет вынужденных переселенцев. Наркомания, о которой раньше и не слыхивали. Крупных сбытчиков трудно выявить.
Теперь о самой поездке. Вещи оставили в вагонах, которые будут нас ждать до вечера. С поезда заехали в какой-то пансионат, чтобы побриться, но я погулял по соседнему бору. Чудное утро. Потом завтракали со всевозможной провинциальной роскошью продуктов: блины с икрой, фаршированная рыба, курица, овощи, фрукты, вареники, мясо, выпивка.
После завода многочасовая поездка по Дону с остановкой на уху и шашлык. Поговорил с капитаном нашего пароходика: судоходство на Дону почти исчезло. Но какая земля, какие пейзажи, какая вокруг воля! На пикник во время остановки приезжал губернатор, по этому поводу был хор из Воронежа и много охраны. Вот так живет глубинка!
18 мая, пятница. Наконец-то часам к двум ночи дочитал “Коронацию” Бориса Акунина. Это лауреат прошлого “Антибукера”. Сознательно культурным и знающим человеком сконструирована нелитература. Точное знание природы псевдоинтеллигентного читателя, который уже давно ничего из классики не перечитывал. Это читатель Б. Акунина. В некотором смысле это даже предательство литературы, жрец выдает сакральные тайны. Сюжет довольно мерзкий. похищение ребенка и мысль, что этим ребенком, членом императорской фамилии, во имя высших принципов, стоящих ровно столько, сколько стоит знаменитый бриллиант “Орлов”, император и Романовы пожертвуют. Никогда, или я не знаю природу русского человека и не представляю нашего последнего царя. В “Коронации” есть все: и описание царских драгоценностей, и быт царских и великокняжеских покоев, и дно, и лесбиянки, и педерасты, и даже их быт, и терроризм, и лакейская. С этой частью здесь вообще все в полном порядке. Будто именно этот автор написал “Другой Петербург”. Все прозрачные ребусы вроде бы для посвященных: московский генерал-губернатор, страдающий “голубизной” — это великий князь Сергей, композитор, растливший молодого в. к. Сергея, — Чайковский. Никого не пощадили! Повествование ведется от лица дворецкого одного из в. к. И тут я вспомнил роман Кадзуо Исигуро “Остаток дня”. Здесь тоже повествование ведется от лица батлера. Воистину литература — это процесс. Надо бы почитать теперь какую-нибудь Дашкову.
23 мая, среда. По телевизору передали об окончании Каннского фестиваля. Сокуровский “Телец”, на которого так много ставили наши деятели демократического искусства, ничего не получил. С каким упоением об этом фильме говорил наш министр культуры Михаил Швыдкой! По телевидению сообщили, что у фильма было, по мнению французских критиков, много шансов на получение одного из самых крупных призов. Я это понимаю очень просто. Мнение критиков — это мнение клики особого рода, оно всегда абстрактно, и в основе его лежат головные представления среды и предощущение заказа власти. Это обслуживающий персонал искусства. Но жюри-то — это люди, знающие, почем страсти, страдания, они эти страсти должны пережить, это взгляд изнутри, это веление души. Эти люди знают механику искусства и, как собаки, чувствуют политическую или эмоциональную имитацию.