Она покачала головой в ответ каким-то своим мыслям. Роберт слушал ее очень внимательно:
— Иван сейчас будет сдавать первую сессию — его очень хвалят в Большом университете — он все-таки пошел на физико-математический, я надеюсь, что в науку. Хотя периодически он грозиться все бросить — и уйти в актеры по стопам Владимира… Тот клянется, что у Ивана талант. Что касается Якова, то он живет для Олимпиады, что будет через два года. Он стал каким-то одержимым. С другой стороны, такая одержимость свойственна нашему роду — она, можно сказать, в нашей крови. И дед был такой, и мама такая, да и я сама, если чем-то увлечена.
Вдруг Тереза всхлипнула:
— Лиза растет — она такая потешная. У меня сердце замирает от счастья, когда я смотрю на нее. Что-то все слишком хорошо…, - пробормотала она с абсолютно несчастным видом…, - слишком. И я боюсь…
— Тереза, — мягко перебил он ее, — Тереза, перестань. Не зови беду!
— Ты как Зубов, право слово. Он мне говорит тоже самое…
— Может быть, допустить страшную мысль, что он прав? Я понимаю, что это не легко, — кривлялся Роберт, — что этого попросту не может быть…
Тереза слегка улыбнулась.
— Вот и хорошо, — обрадовался Роберт, — расскажи мне лучше, что с твоими драконами?
— Текст не идет, — пожала плечами Тереза, — ты же понимаешь, что за два с лишним года я накрутила многого всего. Это пятая книга, я знала, что там происходим еще до того, как начала ее писать. Я знала, что делают герои в каждой из глав… Стала писать — не получается. Я расписываю главу за главой — перечитываю — и понимаю: все, что я напридумывала — не правда.
— Что, — с восторгом возликовал Роберт, — они взбунтовались?
— Роберт, они же литературные персонажи. Мои литературные персонажи… Как они могут взбунтоваться?
— Не знаю… Но если это твои литературные персонажи, то я почему-то уверен в том, что да — могут.
— Спасибо…
— Может быть, отпустить их на волю? — попросил Роберт, — и уж, по крайней мере, не убивать главного героя в последней битве?
— Роберт, — сморщилась Тереза, — я уже жалею, что рассказала тебе. Понимаешь, это логичный финал. Битва, ради которой и стоило жить. Битва, ради которой и стоило умирать… Битва, в которой даже оружие казалось хрупким и бесполезным, а пламя дракона — беспомощным и слабым… Понимаешь — так должно случиться… Каков герой — таков и финал…
— Тереза, пожалуйста! — он стал просить за ее дракона, как за живого человека, — пожалуйста, оставь его в живых. Дай ему то, что он заслужил. Не надо смерти…
— Что заслужил? — откликнулась Тереза, — «Не заслужил света, но заслужил покоя», — усмехнулась она, что-то явно процитировав.
— Он заслужил счастье, — отрицательно покачал головой Роберт. — Не покой. Счастье. Хотя бы за пределами своих миров.
— И как ты представляешь себе счастье для дракона?
— Маленькая гостиница на краю всего… Океан. Дождь. Тепло камина. И золотая драконица, которая его отыскала.
— Ой, Роберт, — насмешливо поглядела на него Тереза, — что-то такое я уже читала. И не единожды… И про гостиницу. И про дождь. И про океан. И про край всего…
— Ты уже все читала — и не единожды, — так же насмешливо ответил ей актер — интонации собеседника он ловил превосходно, — сама говорила. И любишь повторять, что только не филолог может думать, что написал что-то новое… А ты-то как раз филолог… И знаешь, что все написано до нас, давным-давно… И разве вариант героической гибели главного героя в битве не был описан много раз? Или я ошибаюсь?
— Нет, ты не ошибаешься…, - задумчиво проговорила Тереза, — не ошибаешься… Значит, ты просишь ему какое-нибудь пристанище — что-то типа трактира «Адмирал Бенбоу» — помнишь Стивенсона — рокот океана, достаточно пустынные дюны вокруг. Легкую печаль, следы былого величия на лице… Следы былой роскоши на стенах…
— И золотую драконицу рядом, — мягко напомнил Роберт.
— Ага… Чтобы в один из дней, когда под непрекращающимся зимним дождем тоска о былом величии сведет с ума, когда он сможет лишь поражаться, за что судьба оставила его в живых — тихонько откроется дверь — и войдет Элеонора…
— Точно, — обрадовался Роберт, — только скажи мне, с чего ты взяла, что он, познавший все, будет скорбеть о былом величии? Будет оставлять следы роскоши на стенах? Может быть, отсутствие всего этого будет его лишь радовать… И это будет его награда?
— Мне надо подумать, — сказала Тереза и прервала связь, даже не попрощавшись.
Но углубиться в работу не получилось.