Но дело было в нем — он не сумел простить такое пренебрежение и то, что его оставили. Когда он подрос и у родителей появилась вдруг потребность общаться, у него это не вызвало никакого ответного отклика. Просто чужие люди со своей судьбой. Просто по воле случая давшие ему жизнь. Просто люди, с которыми он был вежлив… Он вообще был со всеми вежлив — бабушкина школа.
Зубов шел, задумавшись о своем и не замечая красот города. Тереза тоже молчала, не пытаясь изображать из себя экскурсовода. Мальчишки, получив нагоняй, не приставали к ним. Они шли поодаль и дурачились. Теперь друг над другом.
И вдруг Владимир разрешил себе поверить, что это все — его… И этот странный, сумрачный, несмотря на яркий солнечный свет, город. И эта желанная, но недоступная женщина. И эти забавные мальчишки… И ему стало хорошо и легко.
Так они догуляли до Спаса-на-Крови — собора удивительной красоты, возведенного на месте убийства Александра II Освободителя. Рядом с мостиком раскинулся целый палаточный городок с сувенирами. Яков с Иваном унеслись туда — посмотреть, кто что продает. Владимир подошел к Терезе:
— Вы не замерзли?
— Нет, все хорошо. Только я переживаю, что вам скучно. Я плохой экскурсовод. Считаю, что надо оставить человека наедине с городом. И мальчишки сегодня удивительно бестактны. Мне, право слово, неловко…
— Все хорошо, не переживайте, — он не лукавил. Ему правда было спокойно.
Если бы можно было бы взять ее руки в свои и погреть… Владимиру почему-то казалось, что они холодные. Ледяные. И он не выдержал. Снял перчатки, положил в карман, протянул ей руки. И Тереза, ни секунды не колеблясь, вложила в них свои… Красные, озябшие ручки без перчаток.
— Я их где-то потеряла сегодня, — пробормотала она.
— Что же вы не сказали сразу? — Зубов вынул из карманов свои и стал надевать ей. — Надо купить вам варежки. С резинкой.
— С чем? — удивилась она.
— Вам что, в садике не пришивали длинную резинку от одной рукавицы к другой, чтобы не потерялись?
— Нет. Я обычно не теряю вещей. К тому же я не ходила в садик. У меня была няня.
— Как интересно!
— «Слегка за шалости бранила и в Летний сад гулять водила» — если перефразировать Пушкина… — улыбнулась Тереза.
— Вы выглядите усталой и замерзшей. Может быть, мы отправимся домой? В смысле, — почему-то смутился Владимир, — вы доведете меня, чтобы я не заблудился. И отправитесь к себе домой.
— Я не устала. И не так уж замерзла. Меня просто гнетут мысли. Я вдруг поняла…
— Мама, — подошли сыновья, — дай денег? Мы купим матрешек.
— Зачем? — изумилась Тереза и словно пришла в себя, — Это же китч! Это вульгарно.
— Мама, — строго сказал Яков, — если тебе что-то не нравится, это еще не значит, что это — плохо!
— Возможно, но зачем вам матрешки?
— Мы Владимиру подарим, — ответил Иван, — он же турист. И ему положено увезти сувенир.
— Тогда, может быть, шахматы какие-нибудь?
— Нет, — засмеялся актер, — хочу матрешек! Кстати, молодежь, а вы не видели, там кто-нибудь продает женские перчатки или рукавицы? А то мама свои потеряла.
Глава одиннадцатая
После визита Зубова в Питер прошли две недели. Сначала Тереза с мужем ругались — он высказывался, а она выслушивала. Потом заговорила она — пришлось послушать Александру. Тереза потребовала прекратить повторять нелепые слухи и домыслы и оскорблять ее в собственном доме. «Если ты можешь говорить мне лишь оскорбления, лучше молчи!» — закончила она свою проникновенно короткую речь — и в доме повисла тишина.
Потом Александр улетел в Германию читать лекции. Терезу же вызвонили и предложили приехать в Москву обсудить условия контракта. Театр, где служил Владимир, собирался заказать ей пьесу.
И вот она в очередной раз не спала в поезде «Санкт-Петербург — Москва», размышляла о том, что же случилось с ее жизнью… И в очередной раз не понимала, как эту жизнь исправить.
«Спишь! Ты с ним спишь!» — орал муж.
«Спит или не спит?» — гудел Интернет. Там народ разделился на два лагеря. Его фанаты считали, что нет, не спит. Зачем ему такая немолодая, обремененная двумя детьми, недостойная его красоты женщина? Ее поклонники считали, что это он, конечно, ее недостоин, но роман между ними есть.
Как доказательство цитировали интервью ее супруга — профессора Александра Иванова. Когда ему под нос сунули диктофон и спросили, что он думает про роман своей жены с самым красивым мужчиной российского кинематографа, профессор не сдержался. Он не просто далеко послал журналистов, но и добавил кое-что от себя… Вот этот поток ненависти и приводили в пример почитатели таланта Терезы.