Никаких следов Дерека.
Тщательное расследование тоже ничего не показало: никто не видел, куда и как ходил Дерек, и последнее, что могли про него сказать – так это что в порт он свой свиток отнёс и в Цитадель вернулся. А вот куда он потом делся в Цитадели – никто не знал.
Может, у Дерека не было денег или высокого статуса. Но он много лет помогал Грэхарду в делах управления, и накопил за эти годы столько компромата, что мог прижать пол-столицы. Так что выбраться из Цитадели тайно и тайно отплыть тем же утром не стало для него большой проблемой: он просто знал, кому и на что надавить.
Не обнаружив Дерека и после такого тщательно сыска, а главное, не найдя следов его исчезновения, Грэхард обеспокоился всерьёз. Он начал подозревать, что на Дерека могли совершить покушение, и друг может оказаться захвачен в плен или вообще мёртв.
Подняв все силы, Грэхард велел перерыть весь город и окрестности Цитадели.
Тщательно налаженная жизнь владыки Ньона полетела без откос: без Дерека всё делалось гораздо медленнее и сложнее. Пришлось разбираться с секретарями и помощниками, распределяя между ними обязанности. Понадобилось целых пять человек, чтобы худо-бедно наладить всё то, что ранее обеспечивал один Дерек. И всё равно – всё, по мнению Грэхарда, делалось из рук вон плохо.
То чуть не до смерти отравили любимого пса – никто, кроме Дерека, не помнил, что у него аллергия на курицу. То совершенно бессмысленно прошло собрание с главами ювелирных мастерских – никто не задумался о том, что их требования и пожелания нужно было выписать в отдельную бумагу. То на целый день дворец остался без обеда – не заметили, что главной кухарке пришло время рожать, и не взяли никого ей на замену. То переломал себе кости новый стражник – ему не провели инструктаж по поводу дороги на Западную башню. То Грэхард умудрился простыть, потому что никто вовремя не прикрыл окна в его покоях во время сильного осеннего шторма.
Каждый день случались десятки мелких и крупных неприятностей, но проблема была даже не в этом.
С каждым днём, с каждым часом всё больше росла тревога в сердце Грэхарда. Он исступлённо надеялся на то, что Дерека выкрали какие-то тайные враги, и что с минуты на минуту к нему придут какие-то требования, которые позволят вернуть пропажу.
Он, конечно, всех поубивает лично; но сперва вызволит друга.
Думать о том, что Дерек может быть уже мёртв, он себе запрещал. Но страх однажды обнаружить не его самого, а лишь его тело, медленно подтачивал его изнутри.
Он стал даже более раздражительным, чем обычно. Орал на всякого, кто попадался в поле его зрения, радикально решал любые проблемы орденами на арест и приказами о казни.
За всеми этими волнениями он совершенно забыл о запертой жене; и мог бы не вспоминать о ней вообще, если бы в его голову не забрела мысль, что пропажа Дерека – это козни оппозиции.
Он было подумал сходу арестовать всех, кто имел к оппозиции хоть какое-нибудь отношение, но, к счастью, сперва припомнил, что в его распоряжении имеется дочка главы этой оппозиции, которую, кажется, никто ещё не догадался допросить по поводу исчезновения Дерека – ведь был же приказ никого к ней не пускать.
Так что Грэхард припёрся сам.
Несмотря на мрачную позу, выглядел он не так грозно, как обычно, – тревоги последних дней заставили его осунуться, да и простуда легла на лицо своим отпечатком. В общем, в этот раз напугать Эсну у него не вышло, сколько он ни пытался сверкать глазами и хмуриться.
– Мой повелитель? – холодно приветствовала его супруга.
Она, сидя за столом, читала книгу, и не подумала встать, лишь откинула с лица прядь золотящихся в свете свечей волос.
– Когда ты последний раз видела Дерека?! – с места в карьер приступил к допросу Грэхард.
Вздохнув, Эсна заложила книгу, закрыла её, аккуратно отложила на край стола к другим, встала, оперлась рукой на стул и сухо отметила:
– Когда в последний раз была у тебя.
Грэхард сильно нахмурился и принялся расхаживать по комнате, прожигая её взглядами слишком болезненными, чтобы они могли казаться грозными.
– Что-то случилось? – посчитала нужным проявить обеспокоенность Эсна.
– Дерек пропал. Неделю назад. – Отрывисто признался владыка, грузно устраиваясь в её любимое кресло.
Облокотившись локтями на колени, он спрятал лицо в ладонях. Он напрочь позабыл про намерение учинить допрос.
Эсна переступила с ноги на ногу, но решила всё же остаться на своём месте.
Он глухо продолжил:
– Не можем его найти. Нигде.
В его голосе звучала тоска столь глубокая, что она вздрогнула.