Он медленно дописал слово, поднял на неё тяжёлый взгляд и холодно напомнил:
– У нас уговор.
Она вздохнула и присела на краешек стола.
– А по-доброму никак нельзя? – вырвался из неё вопрос.
– Нет, – лаконично ответил он, заканчивая строчку.
Она помолчала.
– Так нравится покупать и продавать? – переспросила недовольно.
Он приложил к приглашению в Цитадель печать, подержал её, давая время сургучу принять форму, потом извлёк, поднял на неё глаза и усмехнулся:
– Мы, кажется, сошлись во мнениях, что купец из меня не очень?
Она дёрнула уголком губы и отметила:
– Как можно увидеть, грозный повелитель небес и земли делает успехи в этом непростом ремесле.
Отложив в сторону законченное приглашение, он оперся локтем о стол, подался к ней, положив подбородок на ладонь, и более чем мрачно поинтересовался:
– Может, и в романтике я не столь безнадёжен, солнечная?
Эту подачу она не поддержала. Раздражённо дёрнув плечом, ответила лишь:
– Увидим! – и отправилась на выход, отдать приказ об ужине.
– Ваше сиятельство, к вам… дама, – несколько растеряно доложил слуга старшему князю Треймеру.
Растерянность его было легко понять: в Ньоне дамы не разъезжают с визитами в одиночку, тем более, к мужчинам!
Треймеру скрыть своего удивления тоже не удалось:
– Дама? – переспросил он и грозно нахмурился: – Что ещё за новости?
Слуга ответить не успел, потому что посетительница ждать приглашения не стала.
Сияющая, улыбчивая, прямо-таки распространяющая счастье во все стороны Ирэни влетела в кабинет настоящим вихрем.
Повинуясь скупому жесту хозяина, слуга тут же с поклоном удалился.
– Ветерок? – князь тщательно соизмерил в своём голосе равные степени нежности и недовольства.
– Свобода! – провозгласила Ирэни, подлетая к нему и усаживаясь прямо на стол. Облокотившись на руки, она вся подалась к нему, и сияя, возвестила: – Он умер, Рэйди, умер!
– Кто умер? – настороженно переспросил Треймер, в душе надеясь, что речь идёт о ньонском владыке.
Ирэни запрокинула голову, заливисто смеясь, потом танцевальным движением перекинула ноги на другую сторону стола – к нему – и радостно пояснила:
– Грайвэк! Пираты его потопили! – и снова весело рассмеялась.
Князь нахмурился. До него стало доходить.
– Я очень рад за тебя, ветерок, – проникновенно начал он, беря её за руку, – но, право, тебе не стоит так… вольно заявляться ко мне…
Она, не слушая его слов, перебралась к нему на колени и припала к губам жарким поцелуем.
Через некоторое время он прервал её и недовольно отметил:
– Ирэни, не время и не место!
Она обратила к нему сияющее запредельным счастьем лицо.
– Теперь – всегда наше время и место! – с глубокой нежностью возвестила она, гладя своими тонкими пальчиками его лицо.
– Ирэни! – он, морщась, отвёл её руку.
– Рэйди? – ничего не понимая, переспросила она, и тут же, перебивая саму себя, пояснила: – Я теперь свободна, Рэйди!
Он вздохнул. Ласково поцеловал её руку. С приличествующей случаю грустью в голосе отметил:
– Ты – да, любовь моя. Но не я.
Она недоверчиво нахмурилась. Отняла руку. Приподняла брови удивлённо:
– Рэйди? – её требовательный голос побуждал объясниться.
Нарисовав на лице благородный трагизм, князь глубоким голосом напомнил:
– Я женат, милая.
Сияние постепенно покидало лицо Ирэни.
– Разве… – заморгала она, силясь понять. – Разве… ты не разведёшься теперь? – её недоумение становилось всё больше.
Князь горько вздохнул, пронзил её драматичным взглядом, привлёк к себе и глубоко поцеловал.
Она, однако, вывернулась из его объятий и даже встала.
– Рэйд? – переспросила она, глядя на него требовательно.
Князь встал вслед за ней – она сделала шаг назад.
Облокотившись ладонью о стол, он повесил голову, тяжело вздохнул, взглянул на неё, снова опустил глаза и недовольно пробормотал:
– Почему ты не хочешь меня понять, Ирэни?
– Я… – голос её зазвенел от обиды и страха. – Я, кажется, поняла слишком много!
Учётная книга полетела со стола на пол. Прежде, чем та же участь постигла и чернильницу, он перехватил её руку и строго напомнил:
– Ты не у себя дома, ветерок. Обойдись без этих сцен.
– Сцен?! – шипя, вырвала свою ладонь она. – Сцен?!
Он сложил руки на груди, мрачно глядя на неё.
Не веря тому, что происходит, она замотала головой.
Контраст между тем, что нарисовалось в её голове, и тем, что она видела сейчас, был ужасен.