- Нет, я ничего не видел.
- Мария Дерксен,- говорила Реймер,— хотела пройти здесь к вам, но когда дошла до этого места, увидела в свинарнике ребенка; она перепрыгнула через изгородь, схватила ребенка и побежала с ним домой.
- Так он что, мертвый? - спросил Гизбрехт.
- Нет, он жив,— ответил Реймер,- Но кто же выбросил его? Это ведь случилось только что. Если бы его бросили сюда ночью, ребенок давно был бы растерзан и съеден.
Петровичу этого было достаточно. Итак, его никто не видел; однако сердце его все еще испуганно билось, когда он вернулся домой. Едва он вошел в дом, старуха сразу же бросилась к нему, причем молодая женщина тоже попыталась приподняться:
— Ну, что ты там узнал?
— Ребенок жив. Жена Дерксена нашла его и унесла домой. Это ты,— с гневом обратился он к жене,— ты виновата во всем! Ты слишком слабо затянула тряпку на шее ребенка!
Молодая мать вскрикнула. Старуха стала обвинять Петровича, что он сделал не так, как они договорились.
Так прошла первая половина дня.
После обеда кто-то постучал в запертую на засов дверь. Когда старик немного приоткрыл ее, кто-то просунул в щель записку. Снова закрыв дверь, старик прочитал: «В восемь часов вечера к старосте». Узнав, что в записке, старуха сказала мужу:
— Иди к Гизбрехтам и скажи, что сегодня вечером все должны собраться к старосте.
Он надел шапку, с которой не расставался все лето, и пошел к Гизбрехтам. Жена и дочь Гизбрехта как раз выносили из дома цветы. Старик с трудом выговорил:
— В восемь часов вечера у старосты сход; передайте дальше,— и сразу же вернулся домой.
Дочь обратила внимание на растерянный вид старика и сказала об этом матери.
— Да,— согласилась та,— он действительно выглядит как-то дико; наверно, опять всю ночь ругались, так как в четыре часа утра я видела у них свет.
Они наполнили цветочные горшки свежей землей и ушли в дом.
Возвратившись домой, старик с порога заявил:
— Я сегодня не пойду к старосте.
Сказав это, он тут же бросился на свою лежанку.
— Почему же? — спросила старуха и, прежде чем старик смог ответить, продолжила: - Именно сегодня тебе нужно пойти и внимательно слушать, о чем там будут говорить. Обязательно иди, иначе нас начнут подозревать,— Сказав это, она надменно добавила: - Впрочем, мне ничего не будет; ведь не я бросила его свиньям.
Старик ворочался на своей лежанке с боку на бок. Совесть и страх мучили его. Неужели действительно он один виноват в этом? Нет, его жена тоже виновата, так как недостаточно сильно затянула тряпку на шее ребенка. Ему хотелось как-то оправдать себя, иначе можно сойти с ума.
Вечером старуха прямо-таки вытолкала мужа за дверь:
— Иди и будь внимательным!
Когда он зашел в дом старосты, как раз начался уже известный нам разговор.
Как только старик услышал, что Гардер намерен взять ребенка, он незаметно выскользнул из помещения и поспешил домой. Здесь его ожидали нетерпеливые расспросы. Он все подробно пересказал. Рассказал он и о том, что по пути домой заглянул в окно дома Дерксена и увидел его жену с ребенком на руках. Тут молодая мать повернулась к нему и сказала:
— Если я смогу, я сама позабочусь о том, чтобы все это кончилось.
В ту ночь сон бежал от обитателей этого дома, только под утро они все-таки уснули. Утром, когда старуха спросила молодую женщину, не хочет ли она чего-нибудь покушать, та ответила:
— Да, мне нужно поесть, чтобы окрепнуть.
Она съела немного хлеба с молоком, затем снова легла и пролежала весь день. Вечером она еще раз поела. В эту ночь все спали немного лучше. Днем молодая мать почувствовала себя уже достаточно окрепшей.
— Завтра я встану. Кажется, я уже сама смогу за собой ухаживать.
Так оно и было. На следующий день после завтрака она подошла к окну и стала смотреть на улицу.
— Мне нужно выйти и подышать свежим воздухом,— решила она,- потом я отдохну.
Со старухой они вышли через хлев на задний двор. Молодая женщина чувствовала себя значительно лучше; свежий воздух действительно подействовал на нее благотворно. Вечером она снова вышла во двор и посмотрела по сторонам. Она видела, как жена Дерксена закрывала ставни. Неожиданно она сказала старухе:
— Если я возьмусь за дело, то оно будет действительно сделано.
Затем они вернулись в дом.
На следующее утро после завтрака молодая мать опять наблюдала из окна за улицей. Наконец, решившись, она накинула на голову и плечи платок и, ни слова не говоря, вышла из дома. Она прошла через сад до границы усадьбы и стала пробираться между деревьями, посаженными вдоль всей деревни. Так она дошла до усадьбы Гардеров; здесь, пригнувшись, она пробралась вдоль изгороди до самого дома. Она наблюдала, как хозяйка с противоположной стороны усадьбы направилась в огород, затем быстро прошмыгнула через заднюю дверь в дом. Оказавшись там, она прислушалась: в доме царила мертвая тишина. Осторожно, стараясь на шуметь, она открыла дверь в другую комнату и здесь увидела то, что искала.