Они решили спросить разрешения у родителей. Однако Иоганн не знал, как это нужно делать, и Трина тоже не знала.
— Мне ничего не нужно спрашивать, Иоганн; спрашивать должен ты. Я не знаю точно, как, но...
Тут она поспешно встала и вышла в кухню, так как услышала там голос матери. Собрав все свое мужество, она кивком головы позвала мать к выходу.
— Мама, мы с Иоганном согласились, чтобы в воскресенье сделать помолвку. Но что и как должен Иоганн спросить у вас?
С бьющимся сердцем она ожидала ответа матери. Та немного подумала и затем рассказала Трине, как это обычно делается, добавив:
— Мы уже давно знали, что рано или поздно это случится; что ж, заходите в дом. Я пойду в зал к отцу, и когда вы оба придете, мы сможем все обсудить.
Мать пошла к отцу, а Трина с трепещущим сердцем подошла к Иоганну и взяла его за руку.
— Пойдем, Иоганн; чем раньше мы начнем, тем скорее кончим!
Иоганн поднялся; он чувствовал смущение, но вскоре взял себя в руки и последовал за Триной в зал, где их радостно приветствовали.
Мы умолчим, о чем шел разговор между родителями и детьми; это были серьезные, решающие часы. Когда Иоганн с Триной вышли из комнаты, лица их светились радостью и счастьем. Они подсели к сестрам Трины и долго еще разговаривали.
Было уже поздно, когда Иоганн отправился домой, но никогда еще он не чувствовал себя таким счастливым, как в этот вечер. Ночь казалась ему светлее, чем обычно, и даже его жеребец, похоже, разделял его чувства и весело бежал рысью всю дорогу, так что через несколько часов они были дома. Здесь Иоганна встретил заливистым лаем пес, как будто и он что-то знал о счастье своего одинокого хозяина.
Управившись со всей неотложной работой, Иоганн лег в постель, но из-за радостного возбуждения долго еще не мог уснуть. Наконец глубокий сон одолел его. Проснулся он рано утром; ночью ему снился чудесный сон, который он долго не мог забыть: ему снилось, как счастливо он жил со своей Триной.
После завтрака юноша сказал сам себе: «Теперь мне нужно хорошо поработать, чтобы к воскресенью навести здесь полный порядок. В понедельник я приведу сюда свою Трину и покажу, как выглядит ее будущее жилище».
В субботу Иоганн съездил в город и сделал некоторые покупки. А вечером пораньше лег спать, чтобы ранним воскресным утром выехать из дома.
Наступил день Господень. Было еще темно. Жеребец бодро бежал по замерзшей дороге. Иоганн сдерживал его, чтобы тот не устал раньше времени. Иоганну было уже 26 лет, но за все эти долгие годы никогда еще не испытывал он такой радости, как сегодня. Он чувствовал, что теперь только начинаются для него солнечные дни.
Когда Иоганн въехал во двор усадьбы Фалька, из дома с сияющим лицом вышла Трина.
- Доброе утро! Доброе утро! — с улыбкой приветствовала она его,— Ты, наверное, еще не завтракал, Иоганн?
- Нет, но я не голоден. Я так рад, так рад! Для меня начинается такая прекрасная жизнь, что я не чувствую никакого голода.
- Но тебе нужно немного поесть,— возразила Трина.— Идем, я буду кушать с тобой.
И они пошли в дом, в то время как одна из сестер отвела жеребца в конюшню. Было еще слишком рано, чтобы ехать в церковь.
Иоганну пришлось сесть за стол. Трина села с ним рядом и тоже налила себе чашку кофе.
- Доброе утро! - поздоровался с ним Давид, выходя из зала.
Иоганн скромно поднялся со своего места и протянул ему руку, которую тот крепко пожал.
- Да, сегодня утром погода прямо-таки зимняя,-заметил Давид,— Наверное, будет мороз.
- Не знаю,— ответил Иоганн,— по-моему, еще не настолько холодно. Я, по крайней мере, холода не почувствовал.
После завтрака вся семья поехала в церковь, расположенную в нескольких милях от них. Иоганн ехал вместе с Триной; его жеребец гордо бежал рысью, как будто сознавая, что сегодня впервые везет свою будущую хозяйку. Во дворе церкви они встретили многих своих соседей. Когда те увидели Иоганна и Трину, им все стало ясно.
- Ага, это, наверное, жених с невестой,- заметил один из стоящих там.
— Ну, это с его стороны очень умно,— добавил другой,— так как одиночество — это плохо. А в лице Трины он нашел себе хорошую хозяйку.
Войдя во двор, Иоганн приветливо поздоровался со всеми и вслед за Триной прошел в помещение церкви. В вестибюле они сняли верхнюю одежду и вошли в зал. Присутствующие с любопытством вытягивали шеи, глядя на них, так как помолвка в то время была событием, приятно нарушавшим однообразие повседневной жизни. Вскоре появились певцы и запели прекрасный утренний гимн о заре вечности. Все пели с радостным сердцем. Иоганн думал о том, какой подходящий гимн был выбран, ведь для него действительно начиналась новая заря жизни.