- Нам нужно придумать, как управлять Волком, минуя аналитический процессор, - произнесла Каляда.
- Может быть какого-нибудь автопилота создадим? - пробормотала Юлька и посмотрела на Белого князя.
- В лаборатории есть старый компьютер, - вдруг оживился Гаюнар, - видимо, отец приволок его на борт из какого-то Мира. Подсоединим его к главному процессору Волка и в нужный момент задействуем. Тогда все управление пойдет с терминала, не принадлежащего кораблю, а так как Волк все-таки звездолет, он будет подчиняться введенной нами программе, а не Игре.
- Оливул, Грег-Гор? - Каляда тут же ухватилась за эту идею.
- Чтобы перепрограммировать систему нужно время, тесты, - с сомнением проговорил Белый князь, однако мысль его уже работала в установленном направлении.
- Мы мигом всё подключим так, что комар носа не подточит! - с жаром воскликнули близнецы и один за другим выскочили в коридор.
Бер-Росс напряженно смотрел им вслед.
- Серафима, но если в программе будет хоть одна ошибка, - заговорил он вновь, - все погибнет!
- Мы исключим ошибки, Оливул, - заверила Каляда. - Я сумею оттестировать твой модуль.
- А кто все это запустит, если мы будем заняты Игрой? - задал вполне логичный вопрос Пэр и не слишком уверенно предложил. - Может быть Аполлон и Артемида?
Услыхав свои имена, собаки, послушно сидящие в сторонке, навострили уши.
- Вот это уже из области фантастики, - поморщился Донай.
- А мы сделаем иначе, - вдруг сказала Серафима. - Донай, Данила, вас заменят ваши артефакты.
Обескураженное молчание.
- Смерть и Жизнь останутся в Игре, - капитан говорила чуть быстрее обычного. - Меч Смерти и псы, наделенные силой Жизни, выполнят миссию Стихий, а вы оба в это время поведете корабль.
- Однако! - протянул Синий князь. - Решение достойное Великих!
Близнецы вернулись в кабину. Один нес процессор старого компьютера, другой монитор и дополнительные интерфейсы. Получив безмолвное одобрение капитана, Гай-Россы взялись за монтаж.
Ш 21 Ч
В кабине тишина. Только шуршание клавиатуры под проворными пальцами Белого князя да поскрипывание монтируемых Грегом и Гором кабельных разъемов. Изредка раздавались отрывочные фразы: Данила называл Пэру и Юльке номера измененных блоков для модели подключения, Каляда в полголоса корректировала операции Оливула. Донай стоял за спиной брата, следя за появляющимися на экране новыми строками кодов.
- Входят как по маслу, - сообщил Гор; Грег обернулся к пилоту: - Данила, проверяй.
Оливул, отодвинувшись от терминала, стер тыльной стороной ладони каплю пота, сползающую по виску.
- Вроде бы готово.
Серафима наклонилась к клавиатуре и запустила прокрутку текста программы. Коды помчались по монитору. Оливул отвернулся.
- Ты думаешь, я в этом разберусь? - шепотом спросил его Донай.
- Чисто, - заключила Каляда. - Друзья, у нас остается три минуты.
- Запоминай порядок запуска, - быстро сказал Белый князь.
Он успел показать Донаю особенности перекодированного модуля до того, как капитан громко объявила.
- Внимание, выходим в пространство Структуры!
Матовое озеро Зеркала Судьбы пропало, и Крылатый Волк погрузился в черную бездну. Где-то поблизости скрывался Первый Экзистедер. В преддверии таинства внемиренцы на минуту забыли о Кочевниках и все, как один, обратились к фронтовому иллюминатору, ожидая увидеть то, что дало начало Судьбе. Однако их ждало разочарование: никакой конкретной формы Экзистедер Великих не имел, и лишь необъяснимое чувство, схожее с ощущением наступающего сочельника, указывало на присутствие чего-то грандиозного и недоступного.
Корабль сам развернулся по курсу надвигающейся пустоты. Поток ее начал спешно искривляться - Кочевники заметили противника. И каждый из семи на Волке услышал внутри себя голос Стихии - пора.
Они вышли в центр кабины и встали полукругом. Центральный иллюминатор око Крылатого Волка - стал их глазами.
Твердь. Воздух. Огонь. Вода. Смерть. Жизнь.
Над кораблем-Экзистедером начал формироваться плотный нематериальный столб. Шесть струй, светлых и темных, жестких и мягких, пышущих жаром и холодных как лед переплетались в неразделимый жгут.
Космос замкнул единение.
Энергия Стихий пронизала Волка. Он вздрогнул, как очнувшийся зверь. Развернулись прозрачные крылья, распрямились лапы-шасси, и из ниоткуда возникший сияющий белизной диск начал медленно раскачиваться над его спиной. Мнимый конус, основу которому создали раскинутые крылья, а вершиной стала неподвижная точка маятника, приобрел зеленоватый оттенок, присущий заструктурному Ничто.
Поток Кочевников устремился к Волку. Он бурлил, пульсировал и извивался, но созданное Экзистедером Великого пространство - крупица самой первой, разрушенной Судьбы - неумолимо всасывало в себя то, отважилось существовать без формы и места вопреки всем законам Игры. Это продолжалось минуту или вечность, и вот наступил миг, когда последняя капля пустоты утонула в недрах ловушки.
Маятник мерно чертил одну и ту же дугу. Но каждый взлет его был теперь чуть ниже предыдущего...
До тех пор, пока он качается, чужая Судьба существует в нашей Судьбе. Серафима смогла выделить именно это знание из несвязной массы информации, которую каждое мгновение обрушивал на нее Космос.
- Они же живут!
Взорвал натянутую тишину голос Данилы.
Пустота перед его глазами уже не была пустотой. Он видел. Видел, как мечутся в замкнутом кругу не нашедшие формы Сущности. Одних обуял ужас, безысходность сковала других, третьи в гневе слали проклятия тому, кто убивал их во второй раз.
Воздух на миг нарушил строй Стихий, и маятник взлетел ввысь. Пэр пошатнулся.
- Сохраняйте спокойствие, - глухо произнесла Каляда. - Данила, Донай, к управлению.
Гаюнар погладил собак. Жизнь послушно осталась над животными, а он вышел из круга. Юлька подтянула к себе Артемиду, Пэр положил руку на спину Аполлона. Донай передал Оливулу Меч и тревожно глянул на пустоту внутри ловушки.
- Эй, живее! - окликнул его Гаюнар, державший в руках приготовленные к подключению кабели и шины.