- Данила, давай оставим эту тему, - серьезно прервала Каляда.
- Оставим навсегда? - Гаюнар вплотную приблизился к ней. - Скажи, ну почему? У тебя есть кто-то, которому ты поклялась в верности?.. Что не отвечаешь? Ты не понимаешь, да? Ты такая умная, неприступная, сильная, но я все равно люблю тебя!
Каляда молчала. Она могла бы сейчас нехитрым сенсорным приемом заставить молодого человека успокоиться, могла блокировать в его сознании даже ассоциации на поднятую тему, но мысль эта потухла, едва зародившись. Никогда, нигде, никому не удавалось убить любовь.
- Скажи хоть что-нибудь! - в голосе Данилы сквозь отчаяние и боль слышалась мольба.
Серафима подняла на него печальные глаза.
- Я боюсь за тебя. Ты хороший, добрый парень, и я не хочу, чтобы ты испытал разочарование. Я не такая, какой кажусь. Я значительно больше прожила на свете, чем ты думаешь. И... - она умолкла; сказать Гаюнару сейчас, что она Посредник, значило бы надолго ранить его пылающее страстью сердце. - Я обещаю, - продолжала Серафима негромко, - ты узнаешь обо мне потом, позднее. А теперь забудем этот разговор.
Данила стиснул зубы и отошел на шаг.
- Хорошо, - выговорил он. - Только знай, какая бы ты ни была, я буду любить тебя до самой смерти. Если прикажешь, я уйду, прикажешь - исчезну в бездне Миров, но с твоим именем на устах.
Он почти бегом бросился к двери. Шаги застучали по лестнице на технический ярус корабля и затихли. Серафима прикрыла глаза.
- Я напрасно убеждала себя, что его чувства по-юношески поверхностны, прошептала она, вздохнула и вернулась к терминалу.
Окутав себя сенсорным полем невидимки, Посредник вновь выпустила зонды-щупальца и коснулась ими пульта. Корабль был нем, но из глубины сознания на этот раз появился едва отличаемый от собственных мыслей зов. Каляда прислушалась. С ней говорил Космос.
Оливул проснулся от того, что кто-то настойчиво тряс его за плечо. Подняв голову, он увидал Грега.
- Огонь зарождается, - быстро заговорил Гай-Росс. - Он с минуты на минуту займет Мир.
Белый князь соскочил с верхней полки.
- Капитана предупредили?
Гор, только что разбудивший Доная, не дослушав его мнения о пророчествах, метнулся в тамбур, но тут динамик щелкнул, и после предупредительного сигнала каюту наполнил голос Каляды:
- Друзья, у нас чрезвычайная ситуация. Экстренно выходим в Структуру. Готовность три минуты.
- Что случилось? - выглянула из-за перегородки Юлька.
- Дуй в башню! Глаза по дороге протрешь, - скомандовал ей брат, выскакивая за дверь.
Серафима настраивала вспомогательный энергокорректор, когда Бер-Росс и следом Донай вбежали в кабину управления.
- Кочевники? - бортинженер стремительно прошел к своей линии.
Каляда отрицательно качнула головой.
- Хуже. Нас забросили в нулевой Мир новой цепочки. Вселенная здесь еще не образовалась. Рождение галактики произойдет в течении следующих семи-десяти минут. Меня предупредил Космос.
- А-а, - протянул Ви-Брук, - теперь я понимаю, почему близняшки учуяли приближение Огня.
- Огня будет предостаточно, - обронила Каляда. - Донай, ты почему не в башне?.. Пэр, на месте?
"Да, мэм. Почти полностью", - призрак как раз протягивал остатки тела сквозь пол.
- Проверь состояние Надмирья. Где Гаюнар?
Двери разъехались, Донай не успел посторониться, и Данила, ворвавшись в кабину, врезался лбом в его плечо.
- Готовность одна минута! - объявила капитан.
"В Надмирье нас поджидают, - сообщил штурман. - Но это не Кочевники. Их-то я знаю!"
- Обманувшие Смерть, - Каляда за доли секунды разглядела сквозь призму Космоса характерный рисунок сущности. - Будем надеяться, они нам не помешают. Оливул, что с энергией?
Бортинженер ответил не сразу.
- Мы очень рискуем. Управление Волка нестабильно.
"Я проведу корабль!" - крикнул Пэр.
- Действуй, у нас тридцать секунд, - распорядилась Каляда.
Призрак растекся по кабине зеленым туманом и стал исчезать в стенах звездолета.
"Я - Крылатый Волк!" - ворвался в сознание друзей его восторженный клич.
Перед кораблем возник черный зигзаг распахнутой Структуры. Волк оттолкнулся от границы и нырнул в Надмирье. В след за ним ринулся шквал освобожденной энергии и, достигнув ворот, разбился о незримую преграду. Лишь Космос победно устремился в Черноту, возвестив о рождении нового Мира.
- Надо было оставить там зонд, - сказал Донай сестре. - Не каждый день все-таки становишься свидетелем образования галактики.
Но Юльке было не до шуток.
- Сканнеры нащупали плотный слой какого-то поля! - доложила она по селекторной связи. - Идентификации не поддается.
- Пэр, мы переходим на ручное управление, - распорядилась капитан. Концентрируйся в кабине. Со своей задачей ты справился на отлично.
Призрак принялся стекаться в человеческую фигуру, а Данила вновь поймал себя на том, что невольно ищет взглядом след совершенного ничто, сопровождающий трансформацию друга. Но увлекаться наблюдением Гаюнар себе не позволил, поскольку штурвал был доверен ему и вести корабль предстояло в условиях повышенного сопротивления пространства. Краем уха он уловил переговоры капитана с машинным отделением и по мониторам своей линии быстро определил их смысл: рулевая и балансировочная системы давали большую перегрузку.
- Я не могу маневрировать! - крикнул пилот. - Они гонят нас по своему фарватеру.
- У нас нет энергии, чтобы сопротивляться, - мрачно подвел итог Оливул. Мы попались, капитан.
- Ничего не остается, как довериться Обманувшим Смерть, - спокойно сказала Каляда. - Подготовьтесь к аварийной посадке, остальные модули - стоп.
Звездолет прекратил движение. В то же мгновение будто огромная невидимая рука подхватил его и понесла по Структуре. С бешеной скоростью за иллюминатором замелькали Миры.
- Не зря ордену дали и другое имя - Прыгающие Через Бездну, - сказал Белый князь. - Смотрите, как они передвигаются! Им не нужны ни опоры, ни каналы, ни мосты. Это похоже на единый многовекторный прыжок.
- В них силен Космос, - добавила Каляда.
Ш 2 Ч
Молнией полыхнуло Надмирье, разверзся Мир, и Волк встал на грунт, подняв клубы мелкого песка. Из полумрака выступил неровный прямоугольник грязной городской площади, окруженной со всех сторон безликими громадами двух и трехэтажных домов. Пустые глазницы давно выбитых окон смотрели на пришельцев с унылым равнодушием. Узкие улочки, как черные червяки, уползали в темноту. На полу-истлевшей веревке, протянутой между двумя мансардами через переулок, скорбным знаменем развевалась забытая несколько веков назад простыня. Ленивый ветер нехотя подергивал ее лоскуты и гонял по мостовой одинокие вялые листья и пыль.