"До заката... До заката...", - шелестел в костре огонь.
- Где этот проклятый колдун?! - Грег и Гор вскрикнули в один голос.
Огонь силился обрисовать хозяину картину местности, но для солнечного света все на земле было едино - и леса, и поля, и горы. Разве что беспокойные волны моря воспринимались Стихией как нечто стороннее. Побережье, залив, башня. Гор встал, вглядываясь туда, где огонь столкнулся с водой, но море скрывалось за неприступными вершинами скал, и ни человеческий, ни драконий взгляд не смог бы отыскать крошечный остров за много верст к востоку, даже если бы горы вдруг расступились.
- Пэр - возничий Воздуха, - произнес Грег. - Если мы как-нибудь сообщим ему, что произошло, он найдет Оливула.
Солнечный свет струился сквозь толщи воздушного океана, обнимал луговые травы и цветы, просачивался в чащу лесов, а ветер гулял себе в тех же полях и рощах, независимый и беззаботный. Огонь отчаянно взывал к Воздуху, но разговор этот был сродни беседе слепого с немым.
Неожиданно в пламени костра вспыхнул образ цветка с огромной яркой головкой. Куда бы ни уходило солнце, кудрявые лепестки неизменно поворачивались к его лучам.
- Посмотри, - прошептал Грег, хотя Гор уже и сам изумленно озирался по сторонам.
Скудная слабая трава, узколистые колючие кусты, кривое деревце на склоне все смотрели на Хозяина Огня, и густо-зеленые листья их тянулись в центр круга, где пылал костер.
- Данила искал нас, - прояснили близнецы друг для друга. - Так ответим же!
Костер вспыхнул с новой силой. Однако оставшаяся неуслышанной Жизнь была слишком далека сейчас, когда Гаюнар, не дождавшись отзыва, оборвал контакт.
- Должен быть способ, - Грег перевел взгляд на брата. - Стихии едины в каждом элементе Мира, и любая из них в состоянии воздействовать на другие.
- Солнечный свет питает растения, они живут благодаря ему, и земле, и воде, и воздуху, и смерти. Вопрос стоит иначе...
- Как разбудить разум остальных Стихий?
- Как заставить их обратиться к избранникам?
Спасительная идея внезапно ворвалась в сознание.
- Есть в Судьбе одно, что держит в себе дух каждой Стихии - Крылатый Волк!
Ш 13 Ч
- Пэр! - кабы не путы на руках и ногах, Данила стиснул бы его в объятиях.
Зеленый воздушный сгусток материализовался, и Пэр растрепанный и растерянный встал перед братом.
- О, мой бог, Данька, что я натворил!
- Ничего-ничего, туда им и дорога, - тот не понял, что призрак имеет ввиду вовсе не ураган, разогнавший людей по подворотням.
Пэр его реплику даже не расслышал.
- Данила, что они с тобой сделали?!
- Не волнуйся, я цел, - Гаюнар оглянулся на деревню, затаившуюся после "колдовского нашествия". - Развяжи меня поскорее и будем сматываться. Мне не светит еще раз встретиться с этой компанией фанатиков.
Пэр торопливо поднялся над землей и попытался дернуть веревку, которой были связаны руки брата, но пальцы проникли сквозь узлы, а материя оставалась незыблемой.
- Пэр, не суетись, успокойся, - посоветовал Данила. - У нас полно времени.
Однако не прошло и минуты, как ему пришлось признать, что в этом последнем он крупно ошибался. На улице началось движение, и в прогоне между двумя хатами мелькнули кольчуги ратников.
- Данька, я не могу ее зацепить! - в отчаянии воскликнул Пэр.
- Не психуй. Когда ты нервничаешь, у тебя все сикось-накось идет. Помнишь, как ты открыл рукой дверь? Действуй так же, поверь, никакой разницы между ремнем и деревяшкой в данном случае нет.
Возня за спиной возобновилась, но ни малейшего натяжения веревок Данила не почувствовал, зато заметил, как за плетнем, таясь от глаз "ведьмака", собиралась большая группа воинов.
- Так. Есть идея, - быстро заговорил он. - Видишь нож?
Посреди двора вместе со зловонной веткой и какими-то тряпками лежал длинный кинжал.
- Я понял! - призрак сорвался с места.
Он бежал к оружию, а Гаюнар завороженно смотрел, как полупрозрачные ступни касаются земли, как покорно ложится под ними низкая трава, как скользит рядом человеческая тень. Пэр споткнулся, упал на колено, вскакивая, подхватил клинок и кинулся назад к столбу. В этот момент в воротах появились лучники.
- Берегись! - выкрикнул Данила.
Призрак круто развернулся. Взвились будто бесовское пламя густые зеленые космы. Ветер, прятавшийся в траве и в листьях, с заливистым свистом вылетел из засады и, охотно отдавшись Возничему, ринулся на ратников. Выпушенные стрелы заплясали в лихой круговерти. Воздух стелился по земле, окунаясь в неглубокие ямки, закручивался в тугую пружину и смертоносным вихрем летел на людей. К треску ломающегося плетня примешались вопли ужаса. А Стихия подстегивала и подстегивала свою разудалую форму.
- Пэр, уйми его! - Гаюнар старался перекричать вой зарождающегося урагана. - Мы так кого-нибудь угрохаем. Довольно!
Пэр и сам понял, что пора приструнить ретивого слугу. Он раскинул руки, как бы желая раствориться в родных струях, но контуры тела не рассеял. Натянулись незримые поводья. Ветер, сопротивляясь и завывая от возмущения, начал угасать.
Данила, увлекшийся картиной укрощения вихря, не заметил, что юноша рядом с ним зашевелился и стал медленно вставать. Блеснул кинжал, оброненный Пэром, и человек-Кочевник шагнул к Гаюнару.
- Данила!
Призрак бросился к столбу, но раньше узкий клинок врезался в тугой узел. Веревки ослабли, и пленник очутился на свободе. Затекшие ноги отказались держать тело, и, сделав единственный шаг, Данила, как подкошенный, рухнул в объятия брата.
- Ничего, это ерунда, - выговорил он, едва открыв глаза.
Но по лицу Пэра было ясно, что он придерживался другого мнения.
- У тебя руки не работают и кровь на затылке! - воскликнул призрак, принимаясь массировать одеревеневшие запястья.
Прикосновение теплой шершавой ладони привело Данилу в чувство окончательно. Он поднял голову от плеча брата и неожиданно ясно осознал, что опирается на твердое живое тело.
- Пэр! - сдавленно пробормотал он. - Что с тобой произошло, Пэр?