А может, вообще пора разбегаться? Пока её нет, "сменить объект"? Все равно ведь ничего серьезного в обозримом будущем не получится, работа не позволит. А женщине скоро сорок - вот и прикинь, подождет ли она ещё несколько лет или пошлет тебя по-всероссийски известному адресу. И будет абсолютно права, кстати...
Тьфу ты, господи, какая-то чепуха сегодня в голову лезет: то вчерашняя девчушка, то многолетняя любовница, заветной мечтой которой с первого дня был поход в загс. Помешались они все на обручальных кольцах, честное слово! Хотя... В Конторе к браку отношение серьезное, развелся - попрощайся с карьерой. Холостяков по пальцам одной руки пересчитать можно, да и тех только характер службы спасает от брачных уз. Но, к сожалению, только и добавляет заморочек. Не-е-т, от баб в нашем деле одни неприятности.
И тут же память услужливо подсунула ему ещё одну давнюю встречу: венгерку Катажину, которая так влюбилась в него, тогда ещё капитана госбезопасности, что, рискуя очень многим, передала ему кое-какие сверхсекретные документы. А он добросовестно изображал ответную всепоглощающую страсть, скрупулезно докладывая о её проявлениях куда следует. Правда, не особенно напрягался и себя не насиловал: хороша была девушка, жаль, в мужские игры заигралась. А как гуляли по сказочно красивым паркам на берегах Дуная, как целовались, как...
Что с ней теперь, с Катажиной? Сделала карьеру или так и засохла в своем сверхсекретном отделе? А может, вообще уволили из органов или - того хуже - упекли за решетку? Дело, между прочим, тянуло на вполне приличный срок, если не на "вышку". Он-то сам, правда, за эти бумаги, полученные от красавицы-мадьярки, очередную звезду досрочно получил, а потом - перевод в Москву. Вот тебе и одни неприятности от баб! У него-то как раз и с бабами, и с мужиками - сплошные удачи, тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.
Он, кстати, много раз задумывался над тем, почему ему так везет. Если бы был верующим, то подумал бы об ангеле-хранителе, который совершенно неформально, а что называется, от души, выполняет свои обязанности по отношению к своему подопечному. А может быть, этот ангел даже любил его, непутевого. Однако, полковник был некрещеным, убежденным атеистом и предпочитал думать о везении.
Он уже давно перестал считать случаи, когда ему приходилось балансировать на краю пропасти, где могли сгинуть жизнь, здоровье, карьера. Объездил практически весь мир, насмотрелся такого, чего в кино уж точно не увидишь, пережил не только естественную смерть, но и страшную, порой нелепую гибель тех, кто был совсем рядом с ним, с кем полчаса тому назад разговаривал, "травил анекдоты", пил...
Пожалуй, потрясение он испытал только в самом первом бою, когда обнаружил, что пуля, попавшая в живого человека, издает такой же звук, как и при попадании в землю. А потом - привык. Даже к тому, что после боя отдыхали, сидя на трупах, а не на земле, все-таки теплее. Любой интеллигент-гуманитарий в очках закатил бы глаза под очками и долго вопил бы о цинизме и бессердечии. Что они понимают в настоящей жизни, гуманисты чертовы?!
Память снова подсунула ему давний эпизод: находясь в одной из командировок в российской глубинке, на маленьком таежном аэродроме, он против своей воли включился в странную игру. Самолет задерживался, и пожилая женщина-кассир, как выяснилось, местный хиромант, стала по линиям руки предсказывать судьбу офицерам его группы. Молодые, здоровые, самоуверенные - элита государственной безопасности, они откровенно хохотали, беззастенчиво комментируя услышанное. Считали, что хорошие манеры здесь ни к чему, да к тому же они выдавали себя за охотников. В этом, кстати, была доля правды: действительно, офицеры обеспечивали безопасность одного из партийных лидеров, уж очень любившего ударить картечью по головам братьев наших меньших. Особенно тогда, когда сам себя чувствовал комфортно за спиной - в прямом и переносном смысле - охранников.
Сегодня стыдно вспоминать, но и он протянул ладонь кассирше. Уж очень медленно шло время! Протянул и наигранно шутливо спросил:
- Ну, а меня что ждет? Дальняя дорога, казенный дом, червовая дама? Вообще-то я блондинок люблю. А может быть, просто не стоит лететь этим рейсом, а дождаться следующего или вообще не искушать судьбу и добраться до ближайшей железнодорожной станции?
Женщина шутливого тона не поддержала. До сих пор помнятся её печальные, умные, строгие, чуть-чуть сочувствующие серые глаза и негромкий голос:
- Знаете, вам и вашим ребятам - ведь вы, как я поняла, старший в этой группе, - бояться нечего. Пока вы с ними, с самолетом ничего не случится. И с вами тоже...
А потом как обухом по голове:
- Знаете, а вам ведь нужно поменять профессию: не убивать, а охранять.
И чуть заметная насмешка в серых глазах. У него аж мурашки по спине побежали, а в маленьком зале повисла мертвая тишина. Веселье как-то само по себе затихло, ребята бесшумно разбрелись по своим местам, причем каждый стал усиленно вспоминать, что ему-то лично нагадали. Обсуждая потом в самолете этот феномен, решили - спасительный вариант! - что кто-то проболтался об их настоящей профессии.
На этом и успокоились, хотя все прекрасно понимали, что пытаются сами себя обмануть: все они были опытными сотрудниками и знали, что за такие проколы по головке не погладят. Но поверить в какую-то мистику, чертовщину, ясновидение - это было просто невозможно. Тогда - невозможно.
Самое интересное: подобное ему потом неоднократно приходилось слышать не только от хиромантов, но и от других представителей загадочных профессий, которые к концу 80-х годов стали появляться в стране, как тараканы в запущенной квартире. Но и настоящие профессионалы, и откровенные шарлатаны в один голос твердили: "Пока вы этим занимаетесь, все будет в порядке, и с вами, и с теми, кто рядом, и с самим делом". Он отмалчивался и посмеивался: "Просто мне чертовски везет, вот и все".
Ему действительно всегда удивительно везло, в том числе и на людей. Наверное, поэтому он изначально считался талантливым агентуристом. Если возникала проблема, которую мог разрешить только специалист, то он такого специалиста находил обязательно, причем подходящего возраста, национальности и партийной принадлежности.
А уж с женщинами проблем вообще не было никаких и никогда; к каждой он чисто интуитивно находил нужный подход и вербовал так виртуозно, что иногда сам себе удивлялся. Немногие посвященные коллеги только посмеивались: "Дал же Бог талант человеку. Нам бы хоть половину - не агентов вербовать, а просто баб клеить. А он весь в своих служебных проблемах".
Вот и теперь очень кстати подвернулась эта рыжая девчонка-журналистка. Только нужно будет её поближе подтащить к пресс-группе Белого дома, в состав которой теоретически должен входить террорист. Теоретически, потому что только для этой группы будут кое-какие привилегии, то есть возможность подойти максимально близко к президентам.
Если бы он мог одним своим присутствием гарантировать, что никаких эксцессов не будет! Тогда - под любым предлогом! - приклеился бы к Рейгану намертво, в сортир бы с ним ходил, честное слово. И не такое приходилось делать, ничего, пока не умер. Не нравится - иди на другую работу. Легко сказать - иди. Эта его проклятая работа, точно любимая женщина, даже если она и подлая и не всегда чистая и непредсказуемая, все равно, как у Высоцкого, "плевать на это, очень хочется", и другой никакой не надо.
"Женщина, женщина... Она ещё не женщина, рыжая эта. И проблема, главная проблема заключается в том, что времени почти нет. А так именно то, что необходимо: неглупа, наблюдательна, обладает хорошей реакцией, профессию свою любит самозабвенно, тщеславием наделена в меру, да и на иностранных языках вроде бы лопочет".