При этих словах Дуглас смежил веки:
— А ты, значит, быстрее?
— Я — быстрее, — заверил его Нибли.
Дуглас щелчком отправил окурок в щель стенной урны.
— Вычисли орбиту!
Нибли зыркнул.
— Промахнешься!
Дымящийся окурок валялся на полу.
Дуглас волком посмотрел на окурок.
Нибли хрипло рассмеялся. Он проследовал к своему противоперегрузочному гамаку и застегнулся на змейку.
— Не дурно! Не дурно! Гм-м?
Корабль зарокотал.
Злющий Дуглас подобрал сигарету, отнес ее к своему гамаку, забрался внутрь, застегнулся на змейку, а затем нарочно снова щелкнул по сигарете. Она полетела мимо.
— Опять промах, — предсказал Нибли.
Дуглас еще пялился на упавшую на пол сигарету, когда корабль сбросил с себя силу притяжения и взмыл в космос навстречу астероидам.
Марс уменьшился до размеров звездочки. Невидимые железные астероиды безмолвно проносились по своим траекториям, оказываясь все ближе и ближе, назло ракете…
Нибли разлегся у большого толстого иллюминатора, чувствуя, как компьютеры подпольно конкурируют с ним, вычисляя метеоры и соответственно корректируя курс «Терры».
Дуглас молчаливо и напряженно стоял за спиной Нибли. Поскольку это он был механиком-вычислителем, то Нибли подчинялся ему. Он должен был ограждать Нибли от неприятностей. Так сказал Кролл. Дугласу это совсем не нравилось.
Нибли пребывал в отличном настроении. Всё было как в старые времена — здорово! Он смеялся. Махал руками чему-то за иллюминатором.
— Эй, там! — звал он. — Метеор, — походя объяснял он Дугласу. — Видишь его?
— Тут жизни на кону, а ты расселся и развлекаешься!
— Нет, не развлекаюсь, а делаю разминку. Я способен видеть, как они летят во все стороны, сынок. Истинная правда.
— Кролл — просто недоумок, — буркнул Дуглас. — Конечно, у тебя были удачные озарения в прошлом, до того, как сконструировали надежный компьютер. Несколько удачных озарений — и ты жил за их счет. Твое время прошло.
— Я и теперь — парень хоть куда!
— А когда ты вылакал кварту какого-то пойла и чуть не отправил на тот свет целую туристическую группу? Я об этом слышал. Достаточно сказать одно слово, как у тебя ушки на макушке, и это слово — «виски».
От этого воспоминания во рту у Нибли началось не на шутку обильное слюноотделение. Он виновато сглотнул слюнку. Дуглас фыркнул, повернулся и вышел из отсека. Нибли внезапно схватил разводной ключ и метнул его. Ключ стукнулся, брякнувшись о стену, и грохнулся на пол. Нибли засипел:
— У ключа своя орбита, как у всего на свете. Я произвел кое-какие расчеты. Чуть-чуть бы ошибся, и припечатал бы этого негодяя!
Воцарилась тишина. Он вернулся, прихрамывая, на свое место и устало уселся наблюдать за звездами. Он ощущал вокруг себя всех членов экипажа. Теплые нечеткие электрические сигналы их страха, надежды, отчаяния, усталости. Орбиты каждого из них теперь выстраивались в параллельную траекторию. Все пребывали с ним на одном курсе. А астероиды проносились мимо с нарастающей быстротой. Через несколько часов их ждет встреча с главным скопищем осколков.
И вот, наблюдая за космосом, он ощутил, как некая темная орбита вступает во взаимодействие с его собственной. Орбита оказалась неприятной и внушающей страх. Она приближалась. Она была зловещая. И уже находилась поблизости.
Через мгновение по ступеням поднялся высокий мужчина в черной униформе и стал, разглядывая Нибли.
— Меня зовут Бруно, — представился он.
Он нервничал и все время озирался по сторонам, обшаривая взглядом стены, пол и самого Нибли.
— Я корабельный диетолог. Почему вы здесь? Спускайтесь в кафетерий. Поиграем в марсианские шахматы.
Нибли ответил:
— Вы проиграетесь до ниточки. Ничего у вас не получится. К тому же мне приказано никуда отсюда не отлучаться.
— Почему?
— Не ваша забота. У меня свое задание. Я всё подмечаю. Умею прокладывать особый курс особыми способами. Даже капитан Кролл до конца не знает, зачем он взял меня в этот рейс. У меня же на то имеются личные причины. Я вижу, отслеживаю их подлеты и отлеты и с точностью аптекаря могу вычислить все орбиты — метеоров, планет и людей. Вот что я вам скажу…
Бруно слегка подался вперед. На его лице читалось чрезмерное любопытство. Нибли почуял что-то неладное в этом человеке. Он выбивался из общего русла. От него… странно… попахивало. И он оставлял малоприятное впечатление.
Нибли прикусил язык.