Майор Линдхольм сложил газету и отодвинул ее от себя.
– Миртл упомянула, что вы – евреи. Прибыли сюда во время войны?
– Нет, сэр. О… – Я подняла глаза, поняв, что миссис Линдхольм поставила передо мной тарелку с яйцами и тостами. Яйца были поджарены на жиру от бекона. Пахли они просто восхитительно. Черт возьми! Неторопливо намазывая маслом тост, я собралась с мыслями и сообщила: – Моя семья переехала сюда в самом начале восемнадцатого века и поселилась тогда в Чарлстоне.
– Вот как? – Он отхлебнул кофе. – Никогда до войны не встречал еврея.
– Наверняка встречали, да только рога у него были искусно спрятаны, вот вы его и не приметили.
– Ха! – Он хлопнул себя по колену. – Справедливое замечание.
– На самом деле моя бабушка… – Тосты с маслом требовали всего моего внимания, и потому говорила я нерасторопно: – Моя бабушка и ее сестры корней своих не обрубали и общаются дома на идише.
Миссис Линдхольм устроилась на стуле рядом и во все глаза наблюдала за мной, будто я – экспонат на выставке.
– И они… – Она слегка нахмурилась, от чего тут же углубились морщины на ее лбу. – Ну, вы сказали Чарлстон. Там же – южный акцент.
Я усилила южное произношение, которое научилась неплохо смягчать, живя в Вашингтоне, и выдала с сильным чарлстонским, включив туда же и знакомое мне на идише:
– Ы все хатит пройти на Рош Ха-Шана? Ну, мазл тов, ы все!
Линдхольмы дружно засмеялись, и по их лицам даже потекли слезы.
В дверном проеме появился Натаниэль. Двигался он сейчас уже более-менее сносно.
– Пахнет чем-то замечательным, – произнес он и занял свободный стул у стола.
Миссис Линдхольм вскочила и поставила перед ним тарелку.
Далее мы не торопясь завтракали, а майор добродушно разглагольствовал ни о чем. Мы все отчаянно старались. Старались завтракать как ни в чем не бывало, но на столе перед нами передовицей вверх лежала газета с фотографией Нью-Йорка, превратившегося в обезображенную Венецию, где улицы представляли собой водные каналы, ограниченные по сторонам небоскребами с выбитыми окнами нижних этажей.
Наконец майор Линдхольм посмотрел на настенные часы. Часы показывали без десяти девять. Майор оттолкнулся от стола и произнес, вроде бы не обращаясь ни к кому:
– Ладно. Нам пора.
Натаниэль немедленно вскочил на ноги.
– Спасибо за завтрак, миссис Линдхольм.
– Не за что. – Она поцеловала мужа в щеку. – Приятно, когда поговорить есть с кем, а не только с обратной стороной газеты.
Майор рассмеялся, и было понятно, почему она влюбилась в него.
– Что вы, дамы, запланировали на сегодняшний день?
– Ну… – Она взяла его тарелку и положила ее на тарелку Натаниэля. – Наверное, возьму миссис Йорк с собой в город, пройдемся по магазинам.
– По магазинам? – Я схватила тарелки и последовала за ней к мойке. – Я-то вообще намеревалась отправиться с Натаниэлем.
Она наклонила голову и уставилась на меня так, словно я внезапно заговорила по-гречески.
– Но вам обоим нужна новая одежда. Вашу я постирала, но она даже после стирки пребывает в таком виде, что использовать ее можно разве что для работы во дворе, да и то когда соседи не видят.
Меня отряжают за покупками, когда привычный нам мир только-только канул в небытие.
Натаниэль, очевидно, узрел мой пораженный взгляд, но истолковал его по-своему, хотя, разумеется, вполне рационально.
Ведь мне казалось, что я думаю не о деньгах!
Хотя и о них тоже. Вернее, об их отсутствии.
– Нет проблем, Элма, – заявил мой благоверный. – Мой трудовой статус пока точно не определен, но полковник Паркер все же выдал нам с тобой пособие на одежду. Так что на самое необходимое хватит. А на базе тебе сегодня в любом случае делать нечего.
В том-то и была проблема, что на базе, по крайней мере по мнению ее руководства, мне делать было нечего.
И не только сегодня, но и в дальнейшем.
И изменить такое положение вещей мне было не по силам.
Миссис Линдхольм остановила свой «Олдсмобиль» перед магазином в центре Дейтона. В полотняном навесе над одной из витрин магазина зияла дыра, а витрины были покрыты тонким слоем песка, но за стеклами там все же были видны элегантные платья ярких расцветок.
Я вышла из машины. Посмотрела на людей, идущих по улице. Они, несомненно, по-прежнему жили своей обычной жизнью. Жили, будто ничего и не произошло.
Нет, не совсем так. Рядом меж собой беседовали люди. Небольшая группа, но, казалось, разговаривающие стоят ближе друг к другу, чем обычно. И еще, над парикмахерской по соседству был приспущен флаг. Да и самое очевидное – тот же самый мелкий песок, который прилип к витрине магазина, покрывал все вокруг.