– Знаете, я прогнозам погоды не верю. Даже утверждение, что завтра случится дождь, как показывает мой собственный опыт, истинным на все сто до завтрашнего вечера считать не стоит. А уж какой выдастся погода через пятьдесят лет, разве же кому ведомо? Пятьдесят лет – срок, согласитесь, весьма немалый.
Руку снова поднял президент Бреннан. Поднял, пристально глядя на меня. Нет, не на меня. На доску.
Я отошла от доски в сторону.
– Доктор Йорк, чем объясняется резкий скачок на графике?
– Резкий подъем, господин президент, начинается в точке кипения воды в океанах.
Вдруг воцарилась тишина. Абсолютная тишина. Настолько абсолютная, какая получилась бы, если бы из комнаты весь воздух в себя всосал невесть откуда взявшийся тут реактивный двигатель.
Но абсолютной тишина была недолго – ее нарушил кто-то, прошептав:
– Вы шутите. Быть же такого не…
Президент Бреннан ударил ладонью по столу.
– Очень надеюсь, господа, что каждый из вас согласится с моим утверждением, что мне о нашей планете и о том, как она функционирует, кое-что да известно. Довожу до вашего сведения, что с докладом доктора Йорка я подробно ознакомился ранее и поставленную там проблему счел максимально в данное время значимой, после чего и пригласил вас на сегодняшнее совещание. Итак, господа, мы собрались здесь вовсе не для того, чтобы оспаривать доклад ученых и вытекающие из него выводы. Мы собрались здесь лишь ради того, чтобы решить, что нам теперь делать.
Хвала Господу! Свершилось!
Бреннан всего лишь исполнял обязанности президента, но все же… Все же, пока его, хотя и не факт, не отстранит Парламент, которого нет и который появится только после выборов, которые провести в обозримом будущем никак не возможно, ему принадлежала вся полнота президентской власти, и он, хвала Господу, оказался здравомыслящим человеком!
Обведя взглядом комнату, он обернулся к месье Шерзингеру:
– Возьмете слово?
– Разумеется. – Ооновец сделал несколько шагов и встал рядом с Натаниэлем. – Господа. Миссис Йорк. У нас в Швейцарии говорят: «Ne pas mettre tous ses œufs dans le même panier», и, кажется, в вашем языке существует идентичная пословица, и она гласит: «Не клади все яйца в одну корзину». Организация Объединенных Наций считает, что ограничиваться только борьбой с негативными последствиями падения Метеорита для Земли нельзя, и нам также следует обратить свой взор за пределы нашей планеты. Господа, пришло самое время для колонизации космоса.
Часть вторая
10
ООН ПРИЗВАЛА ОКАЗАТЬ ПОМОЩЬ УКРАИНЕ
Стало совершенно очевидно, что Украине после катастрофических неурожаев, явившихся следствием невероятно суровых зим, вызванных воздействием Метеорита, угрожает массовый голод, и оттого Организация Объединенных Наций сегодня призвала правительства всех стран, входящих в ее состав, немедленно рассмотреть вопрос, какую именно помощь они способны в ближайшее время оказать этой некогда являвшейся частью Советского Союза республике. Кроме того, ООН поручила своему генеральному директору департамента продовольствия и сельского хозяйства, будь на то и впредь соответствующие просьбы украинского правительства, оказывать этой стране всю необходимую техническую или иную помощь в рамках его полномочий и компетенции.
Помните ли вы, где находились, когда в космос отправился первый человек?
Я, конечно же, помню, поскольку была одной из двух девушек-вычислителей, сидевших в «Темной Комнате» Международной Аэрокосмической Коалиции, что располагалась в Центре управления полетами «Подсолнух» в штате Канзас. Вооружена я тогда была лишь миллиметровой бумагой да набором карандашей. Раньше все запуски производились из Флориды, но то было до падения Метеорита и до того, как НАКА стала частью МАК, а у «Подсолнуха» уже была, пусть и времен войны, пусть какая-никакая, но все ж установка для запуска ракет, и потому, несомненно, имело смысл поскорее перебраться туда, в глубь страны, подальше от разрушенного побережья.
В трех милях от «Темной Комнаты» на стартовой площадке в небо был нацелен плод нашего неустанного труда – ракета «Юпитер», в крошечном отсеке которой к креслу был пристегнут Стетсон Паркер, а под ним располагались сто тринадцать тонн топлива.
Был он вроде бы само очарование, да только очарованием он был лишь тогда, когда того сам желал, хотя, признаю, пилотом он все же был первоклассным. Если мы все ж не облажались и не облажаемся в ближайшее время, он станет первым человеком в космосе, ну а в противном случае он скоро станет мертвецом. Признаюсь, что из семи астронавтов проекта «Артемида»[8] он был мне наименее симпатичен, но тем не менее я от всего сердца желала ему успеха.